Мелким шрифтом - [53]

— Ваш отец — Эдвард Шоу, успешный корпоративный юрист. Ныне покойный.

— Это мне и Гугл сообщил бы, — заметил я противным тоном самодовольного скептика, тыкающего собеседника носом в его несостоятельность.

— Ладно, я понял. — Грег устало усмехнулся. — Ваш брат — Оскар Шоу; он оказал большое влияние на вашу жизнь.

— Кроме того, он мой начальник; все это вам может поведать Гугл и даже наш корпоративный веб — сайт; да, вы правы, но меня, увы, не поразили.

— Что ж, посмотрим, удастся ли мне все — таки вас поразить, — чуть насмешливо сказал Грег. — По неизвестным даже вам самому причинам вы начали разрисовывать общественную собственность граффити. Хуже того, вы принялись подрывать бизнес вашего брата, да и ваш собственный, он же — бизнес вашего отца: вы начали вписывать ахинею в чрезвычайно важные контракты оружейных и фармацевтических компаний. Вы сбились с пути, Фрэнк. Вы совершенно, окончательно заблудились в своей пустой жизни, вы плывете по течению, не имея сил соединиться с теми, кого вы когда — то любили. А жена ваша — законченная стерва.

Если бы я не сидел, то, наверно, свалился бы без сознания. Чувство было такое, будто меня, как сосунка, отправил в нокаут рефери. К. горлу подступила тошнота. В полном одурении я согнулся почти пополам.

Откуда Грег узнал про граффити, про манипуляции с контрактами?

Мой мозг чуть не спекся от напряжения. Та еще задачка, Ведь этому парню решительно негде было выведать про ме» ня такие подробности,

Ни одна живая душа понятия не имела о моих граффиги — это был мой личный пошлый секретик.

Откуда Грег узнал? Я терялся в догадках.

На минуту я стал размышлять в стиле своей матери: «Что, если на свете встречаются люди, способные слышать духов? Я, конечно же, всего не знаю, так с чего я решил, что ине под силу все объяснить? Очень может быть, что рядом снами существуют духи и прочие явления, природы которых я просто не понимаю?[174]»

УСЛОВИЯ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА УПОРНОГО ОТРИЦАНИЯ

Отрицание сродни бегу по замкнутому кругу — бежать можно вечно, но так никогда и не вырваться за пределы круга.

— Как вы, ничего? — спросил Грег.

— Все в порядке, — соврал я, стараясь придать лицу безмятежное выражение: пусть Грег видит, что я вполне владею собой.

— Вы страшно побледнели, — сказал Грег. — Пойду заварю чаю.

— Но каким образом вам удалось узнать про контракты? — спросил я. — Ни одна душа про это не знает.

— Так, кое — что долетает, — небрежно бросил он с безразличным видом человека, которому до смерти наскучило пользоваться чужими тайнами.

— От кого? — спросил я.

— От вашего отца.

О боже. При мысли, что отец в курсе моих манипуляций со священными текстами юридических договоров, у меня слезы навернулись на глаза. Подумать только: мой покойный отец знает, что я пытался разрушить компанию, которую он и его отец строили из поколения в поколение! Я зарыдал. Мое непростительное, нетерпимое поведение его наверняка жутко огорчило; да и сам я тоже.

— Мне продолжить? — спросил Грег.

— Лучше не надо, — ответил я.

— Понимаю. Но вот что я вам скажу. Ваша жена несчастна. Элис. Верно? Глубоко несчастна. Впрочем, вы и так это знали, правда?

— Нет, — соврал я[175].

— Бросьте.

— Ну да, да, ладно; пожалуй, знал.

Мы снова замолчали. Я немножко рассердился. Он немножко скучал.

— Жизнь представляется вам сплошным разочарованием. Вас преследуют воспоминания о том случае, когда вы не вступились за несчастного старика, на которого напали грабители. Вас мучают проблемы нравственного выбора: ваша компания — и, следовательно, вы — работаете на производителей оружия; к тому же ваш брат пытается вывести фирму на фондовый рынок, и это — последняя капля…

— Да! Ладно! И хватит, молчите. Вы меня убедили, все, Грег. Я вам верю.

— Разумно, — отозвался Грег. — Просто хотел удостовериться, что я вас все — таки убедил.

Мы снова замолчали; вскоре Грег со вздохом поднялся, включил чайник, несколько секунд смотрел на него, потом сказал:

— Забавная история про чайники. Когда — то давно я сказал сынишке, что в чайнике живет дракон; он и выпускает струю пара — сигналит, что вода вскипела.

Вода в чайнике заклокотала, Грег разлил ее по чашкам и продолжил:

— Это так и осталось бы милой сказочкой, но однажды утром я увидел, что он разбирает чайник на части — ищет проклятого дракона. Сын разломал его, развинтил буквально до последнего винтика, а потом разбил молотком. Когда я спросил, чем это он занимается, он ответил: «Ищу дракона, папа». И долго потом относился ко мне с подозрением. Молока, сахару?

— Может, чего — нибудь покрепче?

Грег отставил чайник, налил нам по щедрой порции шотландского виски и сказал:

— Ваше здоровье.

Погруженный в свои мысли, я взял стакан и направился к телескопу[176], стоявшему возле окна.

Телескоп Грега соблюдал условия. Он не был направлен ввысь в ожидании неземной красоты ночного космоса. Я заглянул в окуляр; телескоп был нацелен на чью — то спальню. Похоже, даже мистики не прочь полюбоваться голой попкой.

Допив виски, я спросил:

— А она и вправду так несчастна?

— Кто?

— Моя жена.

— Зачем вам медиум? Вы и сами это знаете.

— Вы правы, — сказал я.

Грег пошел в ванную, а я воспользовался моментом и сделал нечто совершенно мне не свойственное. Не веря себе самому, я взял Грегову бутылку виски, сунул ее под мышку и вышел из дома.