Мелким шрифтом - [14]

— Неплохо, Фрэнк, — сказал он. — Переговоры — ключ к успеху. Только не торопись с последним словом: вдруг тебе придется от него отступиться, и тогда твое положение станет весьма уязвимым.

Зашедший в комнату брата Малколм молча наблюдал за происходящим.

— Твое встречное предложение, Оскар?

— Два фунта за штуку, и ни пенсом меныше, — заявил Оскар.

— Ну, это слишком жесткая позиция, сын, — с оттенком гордости в голосе пожурил отец и обратился ко мне; — Считаешь цену приемлемой, Фрэнк?

— Фунт пятьдесят, — пробурчал я.

— Фунт семьдесят пять, — сказал Оскар.

— Это твое окончательное предложение? — спросил папа.

— Да, — ответил Оскар.

— Принимаешь предложение, Фрэнк? — спросил папа.

— Наверно, да, — проронил я.

— Мой клиент удовлетворен таким решением, — заключил отец.

Оскар вручил мне договор; наклонившись к Малколм}, папа сказал:

— А ты будешь независимым свидетелем подписания договора.

Не разнимая сплетенных на груди рук, Малколм сердиго глянул на отца и в первый, но далеко не последний раз бросил:

— Да пошли вы на…

И выскочил из комнаты.

Папа рванулся за ним.

— Малколм! — крикнул он. — Вернись сейчас же! Кто тебя научил таким словам? Малколм! Малколм! Ты где это слышал?

Я поставил подпись; Оскар сложил договор, заклеил его скотчем, удовлетворенно хихикнул и поспешно запер бумагу в сейф.

— Если хочешь, можешь выплачивать сумму по частям, еженедельными взносами, — сказал он.

— Ненавижу тебя, Оскар.

— Не стоит переходить на личности, дружище, — сказал он.

Пять месяцев у меня ушло на то, чтобы вернуть себе украденные органы. Каждый раз, получив деньги на карманные расходы, я сразу шел выкупать потери. Вернул все, кроме одного сердца и одного мозга, — за эти месяцы они куда — то запропастились. Мой отец решил, что лучший способ помочь сыну — это разыграть судебное рассмотрение. А в делах подобного рода папа был педант, и еще какой. Ничто на свете не доставляло ему большего удовольствия, чем безупречно составленный договор. Некоторые обожают Шекспира. Мой отец обожал контракты, читал их даже в свободное время[59].

Отец не просто выглядел как стопроцентный юрист — он выглядел как сын юриста и как отец юриста. Юрист до кончиков ногтей. Если разрезать его пополам, обнаружится многослойное, как в луковице, нутро — сплошные законники, одетые в костюмы в тонкую полоску. На восемнадцатилетие сынки богачей получают в подарок машины или кругленькую сумму в банке — на будущую квартиру. Не таков был мой папа. Он купил страховой полис, первый в моей жизни, а я, когда он мне его вручил, выразил ровно столько восторга, сколько на моем месте проявил бы любой мой ровесник при виде страхового полиса:

— Спасибо, папа. Теперь я, гм, чувствую себя, ну, надежно застрахованным, что ли.

Пропустив мой сарказм мимо ушей, папа сказал:

— И прекрасно, сынок. Вряд ли найдется подарок лучше, чем юридически обязательный страховой полис.

Он обожал систему страхования, обожал закон. Сорвиголовой его, ясное дело, никто бы не назвал. Однажды на ярмарке с аттракционами Малколму захотелось прыгнуть с вышки со страховочным эластичным тросом. Прежде чем подписать контракт, отец так долго его штудировал, что Малколм не выдержал:

— Ой, да ладно, папа, забудем!

Не замечая его недовольного тона[60], отец сказал:

— Н-да, в данной ситуации, сынок, это, пожалуй, самое разумное решение. Ведь по сути дела нам предлагается подписать документ, позволяющий устроителям распоряжаться твоей жизнью. Причем по закону! Это чистое безумие.

Oт: [email protected] Кому: [email protected]

Тема: Швед Стефан

Фрэнк, привет!

8 ресторан Фона заявился швед по имени Стефан. Он был настроен очень серьезно:

— Последняя война начнется между сионистами и китайцами, причем война экономическая. Я бегу от китаизации. Таиланд — свободная страна! Последнее безгрешное место на земле, но телевидение расползается и здесь. ТВ — это бедствие.

— «Шоу Косби» — ясное дело, дрянь, — сказал я, — и все же бедствием я его не назвал бы.

— Однако есть надежда, — без улыбки продолжал Стефан. — Если магнитные полюса поменять местами, поменяются местами Северный и Южный полюса, и тогда компьютеры превратятся в никчемные железки — ни интернета, ни телевидения, ни бомб, ни телефонов. Вернемся назад, к основам жизни.

— А если мне нужно отправить электронное письмо? — спросил я.

— Начнем с чистого листа, — сказал Стефан; как все конспирологи, Он довел свои ораторские навыки до совершенства, чего не скажешь об умении слушать.

— Постой, Стефан, это все чудесно, но не знаешь, травка на этом острове есть?

— Травку не курю, — сообщил Стефан. — В нее добавляют химию, и ты превращаешься в чудика.

«Какого? Вроде тебя?» — подумал я.

С любовью и паранойей,

Малк.

УСЛОВИЯ И СОСТОЯНИЕ ЭТИКИ

Этика — понятие относительное.

Знаю, знаю, юристы обожают подобные высказывания.

Оскар, мой брат и начальник, он же — самый безнравственный юрист в Лондоне (а здесь, поверьте мне, конкуренция страшная, ему многие уже наступают на пяткн), возглавляет Лондонскую юридическую комиссию по этическим вопросам. Не скажу, что мне достоверно известно, каким образом он занял этот пост. Возможно, без малейших угрызений совести просто сунул кому — нибудь взятку. И теперь мой скудоумный братец Оскар решает, что лондонские юристы делать могут и чего они делать не могут