Мелье - [6]
В нашей стране Жаном Мелье занимались больше, чем где-либо в мире. Интерес к нему перекинулся в Россию очень рано: если первым опубликованное в 1864 году «Завещание» использовал в своей книжке о Вольтере (1868) Давид Штраус, современник Маркса, то оттуда эстафету перенял русский профессор А.А.Шахов. Он поспешно выписал амстердамскую публикацию (Шарля) и в своих лекциях о Вольтере и его времени, читанных в Московском университете в начале 70-х годов XIX века, щедро и со сдерживаемым волнением рассказывал о «Завещании», о кюре Жане Мелье.
Тему о Жане Мелье профессор А.А.Шахов завещал своему ученику, будущему академику Р.Ю.Випперу, а тот своему ученику, будущему академику В.П.Волгину, первая же работа которого была именно о Мелье. Дальше эту тему унаследовал от своего учителя автор этих строк и, в свою очередь, пленил ею молодых ученых А.В.Адо и Г.С.Кучеренко. Так что написанное в этой книжке добыто в известной мере нашими общими трудами. И советские философы, начиная с академика А.М.Деборина, со своей стороны, с увлечением углубились в анализ духовного наследства еще недавно остававшегося в неведении мыслителя. В русском переводе «Завещание» Жана Мелье опубликовано уже три раза.
Что же, конец классической драмы?
Нет, нет, все еще завязка, все еще если не первый, то второй акт, но никак не пятый.
Заглянем в иностранные учебники, в книги, в статьи об эпохе Просвещения. Где тут стоять Мелье, с кем рядом, «на какую букву»? То заслоняют его патриархи Просвещения, то он их чем-то грозит затмить. Не находится ему места. Да и принадлежит ли он вообще-то веку Просвещения или чем-то противоположен ему? Академик А.М.Деборин с наивность андерсеновского мальчишки из сказки о голом короле выпалил: «Жан Мелье — отец французского материализма». Вот те на, отец! Сотворил он свой материализм действительно намного раньше других, да и смелее, но писать-то о нем положено после других, в конце. Не положено ему место в начале, в отцах. И вот снова слышатся спасительные вздохи о проклятой неизвестности: жил-то он раньше, да доказано ли, что они его знали?
Как хочется верить, что не доказано, что не знали! Что он был «открыт», ну, не раньше, чем Вольтером в 1762 году, а правильнее сказать, Рудольфом Шарлем в 1864 году.
Абсолютно ясно, что Вольтер пытался не «открыть», а «полуприкрыть» Мелье. И другие делали те же усилия, большие усилия. Тщетные, потому что шампанский кюре снова и снова выпрямлялся как ванька-встанька, выскакивал из ящика, как черт на пружинке, — не тут, так там, хоть бы и в Голландии. Но версия о его позднем открытии все-таки по-прежнему буржуазной науке очень нужна. В том числе и для того, чтобы задержать его открытие.
Не странно ли, не потрясающе ли — на родине Жана Мелье, во Франции, его «Завещание» было опубликовано один-единственный раз в сокращенном виде, второстепенным анархистским издательством. Даже ко дню трехсотлетия его рождения не предпринято серьезного научного издания этого, как гром, оглушительного акта французской культуры. Зато опубликовано некоторое количество наукообразной мерзости, в которой на самой поверхности плавает брошюра воинствующего католика Ж.Маршаля (1957).
Кстати сказать, эта брошюра, как и некоторые статьи, появилась в ответ на один из докладов, представленных в 1955 году советской делегацией на Х Международный конгресс исторических наук в Риме (Б.Поршнев, Жан Мелье и народные истоки его мировоззрения). На страницах французской газеты «Монд» тотчас некий А.Муссе поспешил выразить удивление по поводу «открытия заново русскими Жана Мелье»; по его словам, грубые аргументы Мелье «еще могли бы послужить для антирелигиозной пропаганды среди советских масс, но приходится сожалеть, что тамошние образованные умы думали обнаружить здесь творение, имеющее литературную Ценность, или образец французской ясности». Упомянутый Ж.Маршаль сокрушается по поводу того, что Мелье «снова входит в моду», что «вырисовывается тенденция сделать из него одного из отцов того социализма, который именуют утопическим… Бедный социализм!» Но, не смущаясь противоречием, Ж.Маршаль вопит, что революционные идеи Мелье — это же «полнейший анархизм», «разгар утопии», куда там, Мелье — «большевик задолго до появления этого слова», а его призывы к народам земли могли бы явиться «предисловием к „Манифесту“ Карла Маркса».
Все это переодевание — для того, чтобы увести Мелье со сцены XVIII века, вытолкать его за кулисы. Он, видите ли, просто случайно ввалился или его на смех втянули в ход изысканного спектакля. Господа его выпотрошили, посмеялись и вышвырнули. У Маршаля это звучит так: «И вот какое открывается зрелище: литераторы завладели его писаниями, поперечеркивали их, понаделали выжимки, повыбрали мысли; их держали под домашним арестом в строго ограниченном числе экземпляров, за которые драли изрядную цену, и эти страницы, призванные взбунтовать мир, распространялись среди привилегированных — будь то по привилегии богатства, рождения или ума — для их вящего развлечения».
Какая трагедия — до такой степени не понимать свое национальное прошлое!
Борис Федорович Поршнев (1905–1972), известный советский историк и социолог, доктор исторических и философских наук, основатель российской школы гоминологии (науки о «снежном человеке»). Эта его книга — единственное в своем роде по полноте и научной основательности исследование таинственного «снежного человека», охоту на которого безрезультатно ведут ученые-зоологи и любители непознанного на всех континентах Земли. Автор рассматривает историю возникновения и развития легенды о «снежном человеке» у нас в стране и за рубежом — в Китае, Гималаях, Северной Америке, дает обзор встреч человека и гоминоида и делает на основании существующих данных выводы о природе «снежного человека».
Автор доказывает, что психика человека социальна, ибо она в огромной степени обусловлена общественно-исторической средой. Первая глава посвящена Ленину как социальному психологу. Ленин занимался социальной психологией как теоретик и практик революционной борьбы. В остальных главах речь идет об основных категориях социальной психологии. Большое внимание уделено автором категории «мы и они». «Мы и они» первичнее и глубже, чем «я и ты». «Мы и они» — импульс первоначального расселения людей. Вся огромная человеческая история это тоже «мы и они».
История поисков "снежного человека" в СССР, рассказанная выдающимся советским ученым Б.Ф.Поршневым. В книге обосновывается на большом фактическом материале реальность существования этого вида живых существ как потомков вымерших ископаемых гоминид.Опубликовано в журнале "Простор", 1968 г., №№ 4-7.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге рассматриваются сложные проблемы социальной, политической, дипломатической, военной истории европейских государств накануне и на первых этапах Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) — первой всеевропейской войны, разразившейся на рубеже средних веков и нового времени и проходившей на фоне широких народных движений этой переходной от феодализма к капитализму эпохи. По-новому используя широкий круг источников, в том числе богатые материалы русских архивов, Б. Ф. Поршнев показывает место России в системе европейских государств того времени, ее роль в истории Тридцатилетней войны.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.