Механическое пианино - [21]

Ответом ей были вздохи облегчения и одобрительные кивки всех сидевших за столом. С некоторым чувством сожаления Пол отложил в сторону окончание своего доклада. Все присутствующие, за исключением Финнерти, перешли в комнату для игр, где целая батарея торшеров окружала стол, на котором лежала шахматная доска, незапятнанно чистая и сияющая.

Оспаривающая первенство четверка рысцой пробралась вперед, наскоро провела совещание, и трое из них отправились в гардеробную. Четвертый, Фред Беррингер, уселся за доской, загадочно усмехаясь.

Пол занял место напротив него.

– Играем по крупной? – спросил он.

– По маленькой, по маленькой.

– Погодите-ка, Фред, вы ведь из Миннесоты, не правда ли? Не предстоит ли вам проиграть шашечную корону Миннесоты, Фред?

– К сожалению, мне предстоит выиграть всего лишь звание чемпиона этого клуба, а проигрывать мне нечего.

– Ты проиграешь, проиграешь – сказал Бэйер. – Все они, все, все проигрывают, проигрывают они, Пол, правда? Все они тебе проигрывают.

– Скромность не позволяет мне отвечать, – сказал Пол. – За меня говорит таблица. – Он разрешил себе это маленькое удовольствие – поговорить о своей непобедимости. Судя по шуму, доносящемуся из гардеробной, в сегодняшней игре ожидалась какая-то эксцентричная выходка, но он был в себе уверен.

– Дорогу Шашисту Чарли! Дорогу Шашисту Чарли! – раздались из фойе крики помощников Беррингера.

Толпа в комнате для игр расступилась, и тройка вкатила завернутый в простыню и громыхающий на роликах ящик высотой в человеческий рост.

– Что там внутри – человек? – спросил Кронер.

– Там внутри мозг, мозг там, – торжествующе сказал Беррингер. – Шашист Чарли, мировой чемпион по шашкам, намерен покорять новые планеты! – Он ухватил за угол простыню и открыл Чарли – серый стальной ящик с вмонтированной в его переднюю стенку шахматной доской. На каждом из квадратов имелись красные и зеленые глазки, за каждым из которых была лампочка.

– Рад познакомиться, Чарли, – сказал Пол, пытаясь изобразить на своем лице улыбку.

Когда он понял, что́ здесь готовится, почувствовал, что краска заливает его лицо, и это привело его в тихое бешенство. Его первым желанием было убраться отсюда ко всем чертям.

Бэйер открыл заднюю стенку ящика.

– О, да-да-да, действительно, – сказал он. – Гляди, гляди, гляди – это идет сюда, а это – о, да-да-да. О, я думаю, что у него даже есть запоминающее устройство. Ведь эта же лента именно для этого, а, ребята? Память? Да?

– Да, сэр, – неуверенно сказал Беррингер. – Я полагаю.

– Это ты сам соорудил? – недоверчиво спросил Кронер.

– Нет, сэр, – сказал Беррингер. – Это мой отец. Шашки – его хобби.

– Беррингер, Беррингер, Беррингер? – вспоминал, мучительно морщась, Бэйер.

– Вы знаете Дейва Беррингера, а это сын Дейва, – сказал Кронер.

– О! – Бэйер, вновь воодушевившись, принялся осматривать Шашиста Чарли. – Клянусь Георгием, это удивительно, это удивительно, это удивительно.

Эта штука была построена отцом Фреда, одним из лучших в стране конструкторов счетно-решающих машин.

Пол, ссутулившись, сидел в кресле и покорно ожидал начала комедии. Он глянул на тупое, самодовольное лицо Беррингера и понял, что этот щенок, помимо внешних контактов и сигнальных лампочек, ничего не понимает в этой машине.

Фланирующей походкой Финнерти вышел из столовой, поедая что-то с тарелки, которую он держал на уровне челюсти. Он поставил ее на ящик Шашиста Чарли и просунул свою голову в открытую заднюю стенку рядом с головой Бэйера.

– Кто-нибудь поставил на него? – сказал он.

– Ты что – с ума сошел? – сказал Пол.

– Как прикажете, как прикажете, – сказал Беррингер. Он выложил на стол свой толстый бумажник.

Остальная тройка юнцов подключила провод Шашиста Чарли к розетке, и теперь, когда они пощелкали выключателями, ящик загудел и защелкал, лампочки на его передней панели замигали.

Пол встал.

– Сдаюсь, – сказал он. Он похлопал по ящику. – Поздравляю, Чарльз, ты оказался более способным человеком, чем я. Леди и джентльмены, разрешите мне представить вам нового клубного чемпиона. – И двинулся по направлению к бару.

– Милый, – сказала Анита, ухватив его за рукав. – О, продолжай, пожалуйста, это ведь так не похоже на тебя.

– Я не могу выиграть у этой чертовой штуки. Она просто не способна на ошибки.

– Но ты же можешь играть против нее.

– И что же я этим докажу?

– Валяй, Пол, – сказал Финнерти. – Я осмотрел этого Чарли, и он не показался мне таким уж смышленым. Я ставлю на тебя: здесь пятьдесят долларов наличными – и готов биться об заклад с любым, кто считает, что Шашист Чарли может выиграть.

Шеферд с готовностью бросил три двадцатки. Финнерти ответил равной суммой.

– Уж лучше побейся об заклад, что солнце не взойдет утром, – сказал Пол.

– Играй, – сказал Финнерти.

Пол опять уселся. Неохотно он двинул вперед пешку. Один из юнцов включил контакт, и загорелась лампочка, фиксирующая ход Пола. На брюхе Шашиста Чарли тут же загорелась вторая лампочка, указывающая Беррингеру наилучший ответный ход.

Беррингер улыбнулся и сделал то, что приказывала ему машина. Он закурил сигарету и принялся похлопывать лежащую перед ним пачку денег.

Пол опять сделал ход. Контакт был включен, и загорелись соответствующие лампочки. Так продолжалось в течение нескольких ходов.