Механическое Диво - [57]

Ответ пришел в голову сам собой:

– Буду с тобой честен, Вильям… – начал издалека я, приметив, как сразу напрягся после этих слов мой собеседник. – Я, и правда, встретил Филиппа в Инициации, но он был уже мертв. Я хотел помочь ему, но никак не смог, и содержимое его сумки согласно его последней воле добровольно перешло мне.

Он действительно нашел лекарскую магию, но помочь себе не смог, так как начинающий лекарь способен вылечить только малые раны, а он был ранен тяжело, да и сильно истек кровью. Кто знает, если бы ты остался с ним и помог ему, может он был бы жив…

С этими словами я, развернувшись, пошел к госпиталю обратно.

На Вильяма смотреть не хотелось. За спиной послышался его тяжелый всхлип. Пусть живет теперь с этим… Может и жестоко, но, если именно таким было последнее желание Филиппа, я обязан был его исполнить. Может, это будет Вильяму своеобразной «прививкой от эгоизма» на будущее? Фиг его знает…

В голове дзынькнуло сообщение от системы. Наверное, это пришли вторые 100 баллов. Разворачивать сообщение не хотелось. Уж слишком стало не по себе от того, что я превратился в этакого судью, который «наказывает» кого-то. Всё это не мое. Последний раз в реале я «жестоко наказал» бабку, которая сидит у нас на лавочке, крикнув быстрее её проходящей группке молодежи: «Наркоманы!».

Бабка, которая уже и рот успела открыть, чтобы заорать то же самое, запнувшись, промолчала, глядя на меня взглядом ребенка, у которого отжали любимую игрушку. Так то это одно, а тут уже совсем другое…

В некотором смятении возвратился в госпиталь. Ребята уже готовились ко сну. Меня «обрадовали» новостью о том, что сегодня последний вечер, как нам помогают солдаты. С завтрашнего дня будем справляться со всем сами. Соня даже еду сама вызвалась готовить для раненных – у нас же и мяса как раз много будет.

Новость, в принципе, была хорошей. Дальше мы, и правда, вполне справимся сами. Главное, чтобы охотники зверье для Матфея и Иуды приносили в достаточном количестве, чтобы раненные могли продержаться.

Перед сном развернул системные сообщения. Как я и ожидал, я получил первые заработанные 200 баллов. Осталось – всего ничего – еще восемь сотен, чтобы отсюда свалить. Сам про себя поржал с собственного оптимизма и погрузился в сон. Гул шестеренок в голове – тихий и ритмичный – убаюкивал.

Утром, когда открыл глаза, первые мысли были о Сэме. Мы с ним договорились о следующем – если я соображу, что смогу вырваться, просто постараюсь убрать в тот день на госпитале флаг красного креста. Ахиллесу я объяснение на этот счет уже придумал. Мол, в прошлый налет летающие тарелки обстреляли госпиталь, надеясь кого-то задеть. Сейчас там раненные и информацию о том, где они сейчас лежат, все из себя такие беззащитные, лучше скрывать. Вполне за уважительный предлог должно прокатить.

Сэм, который будет отираться недалеко от лагеря, как только увидит убранный флаг с госпиталя, ждет меня до заката уже у нового кладбища в лесу.

Там он сам выйдет ко мне, как только я появлюсь в пределах его видимости.

План вроде был простой, как пять копеек. Мы рассчитали вроде все. Даже договорились, что, если я в ближайшие дней пять флаг не уберу, это знак того, что вырваться у меня не получится, и Сэм с этой самой шестеренкой просто уйдет в леса. Невыгодный, конечно, для нас обоих вариант, но рисковать своей жизнью ради дополнения одного квеста не стоит ни ему, ни мне.

Осталось лишь дело за малым – как-то свалить из лагеря, чтобы меня не заподозрили ни в чем. Я, неспешно одеваясь, сам себе обещал что-нибудь сегодня с этим делом придумать.

Вышел к ребятам. Они, к моему стыду, уже не спали. Их голоса слышались снаружи палатки. Вышел, позевывая, к ним.

Близнецы под одобрительные возгласы пришедших охотников вытягивали остатки жизни из раненного оленя. Соня, стараясь не смотреть на протекающее рядом зрелище, уже вытянула к входу в госпиталь большую посудину, чтобы готовить на нас и раненных завтрак.

Поздоровавшись с девочкой, предложил ей помощь. Соня от меня отмахнулась, отметив:

– Не надо, Томас. Я же готовкой немного также магию алхимика развиваю. Так что мне лучше все самой…

Кивнув, уселся рядом, решив поддержать Соню хоть не делом, так просто беседой:

– А мне чем прикажешь тогда заняться?..

– Ничем, – улыбаясь, ответила Соня, – вчера у тебя было много работы. Сегодня пусть делают дело близнецы. А скучать, кстати, тебе не придется. Народ в лагере рассказывает, что сегодня Инквизиция ктулхиатца будет жечь…

От новости меня передернуло. Нелогичность происходящего не укладывалась в голове. Нафига пленного каджита то на костре жарить? Мы что, ларек с шаурмой открываем? Еще одна жестокая, но логичная мысль не давала покоя:

– Соня, – обратился я осторожно к девочке, – извини за дурацкий вопрос, но у нас ведь куча тяжелых раненных. Почему пленного не отдали нам, чтобы его жизнь передать пациентам с помощью близнецов?

Девочка тяжело вздохнула:

– Да, на первый взгляд верно так, но инквизиторы настояли, чтобы пойманный после налета пленный безбожник скончался непременно в мучениях на радость Спасителю…

– Ну раз на радость Спасителю… – ошарашенно промямлил я, пробуя уложить в башке окружающий трындец.