Механический скарабей - [12]

– Что это там? – поинтересовался Лакворт, только заметив, чем занят его напарник. – Снова тратишь время на цифры, Броуз? Почему бы тебе не опросить свидетелей? Они нашли девушку. Не математика, а люди и свидетели способны раскрыть это дело – и все остальные на твоем столе. Я устал и хочу вернуться в кровать.

Грейлинг встал, и его лицо показалось мне жестче, чем прежде. Он не взглянул на меня, а со своим напарником заговорил жестким тоном. Один его зеленовато-серый глаз все еще увеличивала линза.

– Система бертильонажа[14] уже оказалась полезной в трех делах…

– В Париже, – подчеркнул Лакворт. – Не в Лондоне. Все это – чертова пустая трата времени. Прошу прощения, мисс Холмс, – добавил он. – Это не помогло нам найти Джека Потрошителя, не так ли? Или парня, который прикончил мисс Мартиндэйл.

– Я думала, мисс Мартиндэйл повесилась, – вмешалась я, резко вставая. – Вы хотите сказать, что ее тоже убили?

Грейлинг сжал зубы, бросив на Лакворта быстрый взгляд, и снял лупу. Затем он вскользь посмотрел и на меня.

– Не было никакой подставки под ногами, – наконец рыкнул он словно с вызовом, и его шотландский акцент стал еще сильнее.

– Вы хотите сказать, не было ничего, на что она могла бы встать, чтобы завязать петлю вокруг шеи и шагнуть вниз? – уточнила я, с трудом сглотнув.

Грейлинг ничего не сказал, поэтому я восприняла молчание как положительный ответ.

Если ей не на что было подняться, мисс Мартиндэйл не могла повеситься. Ее повесил кто-то другой.

Перед нами два случая фальшивого самоубийства и одно исчезновение. Две девушки были связаны скарабеем Сехмет.

Может ли быть, что и мисс Ходжворт – тоже? Как и мой дядя, я не верила в совпадения.

Мисс Стокер Злокозненный эльф обчищает карманы мисс Стокер

Я смотрела, как Мина Холмс садится в безлошадный кэб, остановившийся перед зданием музея. Мрамор колоннады центрального входа был ледяным, когда я уходила. Широкая полоса лунного света скользнула над крышей автоповозки и осветила блестящую дорогу. Газовые фонари, которые обычно освещали прилегающую к музею территорию, не горели. Кто-то хорошо постарался, чтобы все это место оставалось скрытым тьмой.

Мимо меня с грохотом проехал конный экипаж, но в остальном нижний уровень улицы был пуст. Единственный источник движения – крадущаяся кошка и что-то маленькое и темное, что было ее добычей.

Я все еще не могла избавиться от чувства стыда из-за того, что при виде мертвой девушки мне скрутило внутренности. Вся эта кровь…

Но зрелище, которое являла собой бедная мисс Ходжворт, было ничто в сравнении с моими воспоминаниями о мистере О’Галлехе, его развороченных шее и туловище, вывалившихся внутренностях… о красноглазом вампире, который поднял на меня взгляд и улыбнулся, в то время как с его клыков капала кровь.

Даже сейчас я зажмурилась и крепко сжала пальцы, отгоняя пугающие образы и воспоминания о том ужасе, который испытала, когда с колом в руках неуверенно двинулась в сторону вампира. Я никогда не забуду тот запах. Запах крови.

Смерти.

Зла.

Я помню, как снова и снова мыла руки, пытаясь избавиться от крови и вспомнить, каким образом она на них попала. У меня нет четких воспоминаний о том, что конкретно произошло: убила ли я вампира, как и должна была, или так и осталась стоять, парализованная видом крови мистера О’Геллеха, которая была всюду.

Вмешалась ли моя наставница Сири? Или вампир сбежал?

Эта неопределенность и осознание собственного провала не давали мне покоя.

Теперь, спустя год после моей единственной встречи с вампиром, я все еще вздрагивала при мысли о той ночи… и о том ужасе в музее, свидетельницей которого мне пришлось стать.

Мина Холмс так спокойно подошла к чудовищному месту преступления и казалась такой заинтересованной, что я уж подумала, будто она сейчас опустится на корточки и начнет обнюхивать все этим своим длинным тонким носом. Чувство стыда пронзило меня, камнем осев где-то в желудке. Я была избранной. Я родилась, чтобы охотиться на вампиров. Я была наделена сверхчеловеческими силой и скоростью. И все же при виде крови и последствий какой-нибудь бойни все внутренности мне скручивало, желудок подкатывал к горлу и… я застывала как парализованная. Я часто задавалась вопросом, почему не выбрали Брэма. Он имел нездоровый интерес ко всему, что касалось нежити, и твердую уверенность, что в этой области он эксперт. Он действительно был экспертом по этой части и все же не имел ни малейшего понятия, каково это – учиться драться с вампирами, обращаться с колом и запоминать, в какую именно точку на груди вампира наносить единственный смертельный удар, быть готовым забрать жизнь – и неважно, проклятого существа или нет.

Но избранной, той, что была предназначена для такой жизни, стала я. И мне пришлось идти по стопам моей прародительницы Виктории, самой известной женщины – охотницы на вампиров из когда-либо живших.

Естественно, Мине Холмс с ее стальным желудком недоставало физических качеств, которые хранили меня от опасностей темных переулков. Она, может, и отличалась блестящим умом, но я была быстрее, сильнее и обладала способностью чувствовать присутствие вампиров, о чем предупреждал неприятный холодок на шее. Это хоть немного утешало. Когда кэб мисс Холмс проехал по мокрому булыжнику и исчез из вида, оставив меня с ночью наедине, я закрыла глаза и прислушалась к знакомым звукам спящего Лондона. Слышался негромкий шум, который сопровождался гулом блуждающего по улице ночного прожектора. В соседнем квартале заскрипели тяжелые ворота уличного лифта. В воздухе пахло мокрой травой и угольным дымом, а еще извечным смрадом сточных вод – затхлых и гнилых.