Механические птицы не поют - [16]

— Я хочу, чтобы ты устроил меня работать, — просто ответила Эльстер.

— Что?..

— Я хочу, чтобы ты устроил меня работать, Уолтер. Горничной, посудомойкой, кем угодно.

— Тебе надо поговорить с Хенриком…

— Нет же, Уолтер, ты не понимаешь. Меня ищут, этот… Унфелих, жандармская ищейка, мои бывшие хозяева и их люди. И меня обязательно найдут. Мне нужно сбежать.

— Ты притворялась чародейкой, потому что куклы не могут колдовать. И надеялась так попасть на корабль, — догадался Уолтер.

Эльстер кивнула.

— У меня была игрушка, вроде хлопушки, выпускающей искры…

— И ты надеялась кого-то этим обмануть?! Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — удивленно ответила Эльстер.

«На шесть лет меня младше, и ведет себя, как ребенок», — с грустью подумал Уолтер.

— Послушай, давай поступим проще. Я куплю тебе любой билет, куда ты захочешь — у меня осталось немного сбережений. Если тебе так нужно на Альбион — дам тебе рекомендательные письма, но учти, что там подпись Говарда не котируется. Лучше езжай подальше, где никто не знает о скандале. Подпись альбионского аристократа будет иметь меньший вес, зато подпись Говарда будет иметь хоть какой-то…

— Уолтер, мне страшно… Я боюсь плыть одна. Меня ищут, одинокую девушку, пытающуюся покинуть город… Они знают, что у меня нет друзей и родных… А если ты порекомендуешь меня, то я вроде как уже не никто, а…

«Откуда у тебя взяться родным…» — подумал Уолтер. В следующую секунду ему стало мучительно стыдно за свою резкость, даже не высказанную вслух.

— Эльстер, мне нельзя на Альбион.

— Тебя там не ищут, мне говорили!

— Кто? — вкрадчиво спросил он.

Эльстер пробормотала что-то неразборчивое, отвернувшись от него.

— Кто тебе про меня рассказывал, Эльстер? — повторил Уолтер, подаваясь вперед.

— Клиент! Доволен?! Боров с Альбиона, показывал твою фотографию на суде! Злорадствовал, сказал вы давно заслужили! А я тебя узнала…

Уолтеру снова стало стыдно. Он был почти уверен, что Эльстер им манипулирует и к тому же врет. Но он верил в одно: ей и правда было очень страшно.

— А язык ты знаешь?

— Могу разговаривать, нас заставляли для иностранных клиентов учить. Писать не могу.

— Эльстер, я правильно понимаю, что ты просишь меня, незнакомого тебе человека, бросить все, сесть на корабль, отвезти тебя на Альбион и устроить работать к своему отцу, с которым я не в лучших отношениях? С чего ты взяла, что я соглашусь?

— Ты хороший человек, Уолтер. Просто поверь мне, эта история не такая, какой кажется, — загадочно ответила Эльстер, вытирая слезы рукавом.

— Ну, тогда расскажи мне.

— Я не могу. Пока ты ничего не знаешь — тебя никто не тронет, к тому же… Уолтер, такие тайны — большая ответственность. Тебе придется делать выбор, и этот выбор тебе не понравится. Уолтер, послушай, это всего пара недель и деньги, зато ты… ты человека спасешь. Они меня убьют, когда поймают, Уолтер.

— Ты трижды назвала меня по имени, — проворчал он, отпивая остывший кофе.

— Что?

— На уроках дипломатии меня еще в детстве учили, что если ты хочешь чего-то добиться от человека, нужно трижды назвать его по имени.

— Я в школе не училась, — хмуро посмотрела на него Эльстер. — Я умею читать, писать и знаю десяток дрянных стишков про любовь, для эстетов.

— Дипломатии не учат в школе, — тяжело вздохнул Уолтер. — Впрочем, это неважно. Где твои вещи?

— Какие вещи?

— У тебя что, ничего нет?

— Уолтер, напомнить тебе, откуда я сбежала? Хорошо, что у меня вообще была одежда!

— А где наряд чародейки?

— В море утопила.

— А где ты его взяла?

— Сперла, — просто ответила Эльстер.

— Ты… украла у чародейки одежду? — ошеломленно спросил Уолтер.

— Мне было очень надо, — просто ответила она.

— Но… у чародейки?

— Очень надо, Уолтер, — она выделила голосом первое слово, будто оно все объясняло.

— Может ты и на корабль как-нибудь сама, раз тебе «очень надо»? — не удержался он от подначки.

— Я хорошо прячусь и быстро бегаю. Если меня найдут на корабле — мне придется очень много молиться, чтобы убежать по воде.

— Прелат говорит, что у вас нет души и Спящему вы не снитесь, — не удержался он.

— А у меня один мужик был, клирик, он говорил, что я самое совершенное Его творение, — лениво отозвалась Эльстер.

Уолтер смотрел, как она ест, и представлял себе разговор с отцом.

Когда Уолтеру было шесть лет, он постоянно приносил домой бездомных котят и щенков. Это было увлекательной игрой — бдительные гувернантки следили, чтобы «молодой лорд» не подбирал с земли «всякую дрянь». Но он подбирал и иногда ему даже удавалось принести их к матери или отцу. Он доставал из-за пазухи котят, из карманов — птиц с перебитыми крыльями, а один раз к ужасу матери и всех гувернанток принес живого крысенка. Удивительно, но именно крысенок, белый, с умными черными глазками-бусинками и остался жить в поместье. Его забрала Атаро, и Уолтер был уверен, что она его убьет. Но вечером она позвала Уолтера к себе в комнату и показала ему проволочную птичью клетку, где в ворохе тряпок спал крысенок. Он вырос в огромного белоснежного пасюка, никогда не убегал и любил Атаро как не всякая собака любит своего хозяина. Уолтер видел, как крыс сидел у нее на плече, когда она читала и водил мордочкой вслед за ее пальцем, скользящим по строчкам.