Мегрэ в суде присяжных - [21]

Допрашивали всех ножовщиков, всех владельцев скобяных лавок в Париже, но это ни к чему не привело.

В конечном счете, ничего не было известно, кроме того, что убиты женщина и девочка, что на синем костюме, принадлежащем Гастону Мерану, обнаружены пятна крови, и, наконец, что жена Мерана в тот период, когда произошло убийство, несколько раз в неделю появлялась с любовником в меблированных комнатах на улице Виктор-Массэ.

Вот и все. За отсутствием доказательств присяжные признали Мерана невиновным. Но если они не могли утверждать, что Меран виновен, они также не могли доказать и его невиновность.

Пока муж находился в заключении, Жинетта Меран вела, себя безупречно, редко выходила из дома и ни с кем подозрительным не встречалась.

Телефона у нее в квартире не было. Наблюдение за перепиской ничего не дало.

— Ты и вправду собираешься туда сегодня ночью?

— Просто прогуляюсь перед сном.

Что он мог ей ответить? Что супруги Меран, так не подходившие для совместной супружеской жизни, сейчас находились вдвоем в этой странной квартире, где тома «Истории Консульства и Империи» стояли на полках рядом с куклами из шелка и иллюстрированными еженедельниками, рассказывающими об интимной жизни кинозвезд.

Глава пятая

Около половины двенадцатого Мегрэ вышел из такси на бульваре Шаронн. Жюсье с безразличным, как у всех, кто ведет слежку по ночам, лицом, бесшумно возник из темноты и указал на светящееся окно четвертого этажа. Это было одно из немногих светлых пятен в квартале, где обитатели рано идут на работу.

Хотя дождь не переставал, но между туч сквозь его поредевшую пелену виднелись серебристые просветы.

— Это окно в столовой, — пояснил инспектор, от которого сильно пахло табаком. — В спальне с полчаса как потушили свет.

Мегрэ немного подождал, надеясь уловить за шторами признаки жизни. Но все оставалось без движения, и он возвратился домой.

На другой день по донесениям инспекторов и телефонным разговорам Мегрэ собирался восстановить час за часом все действия супругов Меран и затем продолжить за ними наблюдение.

В шесть утра, пока консьержка выносила мусор, два инспектора пришли на смену ночным, но ни один из них не вошел в дом: днем на лестнице оставаться было нельзя.

Сообщение Ваше, который провел там ночь, то сидя на ступеньках, то подходя к двери, лишь только из квартиры доносился малейший шорох, вызывало некоторое недоумение.

Вскоре после ужина, во время которого Мераны почти не разговаривали, Жинетта прошла раздеться в спальню. Жюсье подтвердил, что с улицы видел ее тень в окне, когда она снимала через голову платье.

Муж в спальню не вошел. Жинетта вернулась в столовую сказать несколько слов, затем, наверное, легла. Меран продолжал сидеть в кресле в столовой.

Позднее он несколько раз поднимался с кресла, шагал из угла в угол, иногда останавливался, снова ходил и усаживался в кресло.

Около полуночи жена опять пришла поговорить с ним. С площадки Ваше не мог различить слова, но слышал два голоса. По тону разговор не походил на ссору, скорее это был монолог молодой женщины, в который муж время от времени вставлял короткую фразу или только одно слово.

Жинетта вновь легла, судя по всему — одна. В столовой продолжал гореть свет, и в половине третьего молодая женщина еще раз позвала мужа.

Меран не спал, так как сразу кратко ответил ей. Ваше полагал, что она плакала. Он даже слышал монотонную жалобу, прерываемую всхлипываниями.

По-прежнему без злобы муж отослал ее спать, а потом, видно, и сам наконец задремал в своем кресле.

Немного погодя в квартире над ними заплакал ребенок. Послышались приглушенные шаги, а с пяти часов начали подниматься жильцы, зажглись лампы, запах кофе заполнил лестничную площадку. Уже в половине шестого какой-то мужчина, шедший на работу, с любопытством посмотрел на инспектора, которому негде было спрятаться, потом на дверь квартиры Меранов и, кажется, все понял.

С шести часов наружное наблюдение вели Дюпе и Барон. Дождь перестал, с деревьев падали капли. Из-за тумана даже вблизи ничего не было видно.

Лампа в столовой продолжала гореть а в спальне было темно. Вскоре из дома вышел небритый, в помятом костюме, который он так и не снимал на ночь, Меран и направился к бару на углу. Там он выпил три чашки черного кофе и съел несколько рогаликов. В ту минуту, когда Меран собирался нажать ручку входной двери и выйти, он словно спохватился и, вернувшись к стойке, заказал рюмку коньяку, которую выпил залпом.

В расследовании, произведенном весной, отмечалось, что Меран не пьяница, употребляет немного вина за едой и иногда летом выпивает кружку пива.

Меран шел пешком до улицы Рокет и не оборачивался, чтобы узнать, следят ли за ним. Дойдя до своего магазина, он на минуту задержался перед закрытыми ставнями и, не заходя внутрь, свернул во двор и открыл ключом застекленную мастерскую.

Он довольно долго стоял, ничего не делая, посматривая на развешенные по стенам инструменты и рамки, лежащие в углу доски и стружки. Под дверь просочилась вода и образовала на цементном полу небольшую лужицу.

Меран открыл дверцу печурки, подбросил в нее мелкие щепки и остаток угольных брикетов, но в тот момент, когда собирался чиркнуть спичкой, передумал и, выйдя из мастерской, закрыл за собой дверь.