Мегрэ в Нью-Йорке - [14]

Декстер то ли понял, то ли нет. Во всяком случае, принял безропотный вид и, казалось, говорил небесам: «Не все ли равно!» Было ему лет пятьдесят; серая одежда и видавшее виды пальто не свидетельствовали о его благосостоянии.

Мегрэ и Декстер пошли по направлению к Бродвею, до которого было не более сотни метров, а Билл невозмутимо следовал за ними по пятам.

— Вам знакома театральная среда?

— Немного.

— Точнее, актеры мюзик-холлов и кафешантанов?

И тут Мегрэ оценил чувство юмора, а равно и практическую сметку капитана О'Брайена.

— Я двадцать лет был клоуном, — вздохнул его собеседник.

— Конечно, печальным клоуном? Если хотите, мы можем зайти в бар и выпить по стаканчику.

— Очень хочу.

И прибавил с обезоруживающей откровенностью:

— Вас, наверное, предупредили?

— О чем?

— Я плохо переношу спиртное. Ну да ладно! Один стаканчик ведь, не больше!

Они уселись в уголке; Билл тоже проскользнул в бар и примостился за стойкой.

— Будь мы в Париже, — заговорил Мегрэ, — я сразу бы получил нужные сведения: в районе заставы Сен-Мартен полно старых лавочек. В одних продаются популярные песенки — еще и сейчас там можно найти те, что пелись на всех перекрестках в девятисотом или в девятьсот десятом году. В другой — хозяина я знаю, он парикмахер, — продаются накладные бороды любой формы, усы, парики, которые носили актеры испокон веков… Есть там и жалкие конторы, где неописуемые импресарио организуют турне по провинциальным городкам.

Пока он говорил, Роналд Декстер с глубокой меланхолией смотрел на свой стакан.

— Понимаете меня?

— Да, сэр.

— Прекрасно. На стенах там можно увидеть афиши номеров, которые лет тридцать — сорок назад ставились в кафешантанах. А на диванах в приемных — дряхлых актеров или вышедших в тираж див. Простите… — оборвал Мегрэ.

— Ничего.

— Я хотел сказать, что актеры, певцы и певицы, которым сейчас за семьдесят, все еще ходят просить ангажемента. У этих людей исключительная память, особенно на то, что относится ко времени их успеха. Так вот, мистер Декстер…

— Все называют меня просто Роналд.

— …так вот, я хочу знать, существует ли в Нью-Йорке что-нибудь вроде того, о чем я вам сейчас рассказал.

Бывший клоун немного подумал, устремив взор на стакан, к которому еще не притронулся. Наконец серьезно спросил:

— Они действительно должны быть очень старыми?

— Простите?

— Вам действительно нужны очень старые актеры? Вы говорили о тех, кому за семьдесят. Это большой возраст — здесь умирают быстро.

Рука его потянулась к стакану, отдернулась, снова потянулась; наконец он схватил его и залпом выпил.

— Есть такие местечки. Я вам их покажу.

— Нужно возвратиться лет на тридцать назад. В то время два француза под псевдонимом «J and J» показывали в кафешантанах музыкальный номер.

— Говорите, тридцать лет назад? Думаю, это возможно. А что вас интересует?

— Все, что вам удастся узнать о них. И еще мне нужна их фотография. Артисты ведь много фотографируются. Их портреты изображаются на афишах, на программках.

— Вы хотите пойти вместе со мной?

— Не сегодня. Не сейчас.

— Да, так будет лучше. Вы можете напугать людей. Сами знаете, они очень недоверчивы. Если хотите, завтра я приду к вам в гостиницу или позвоню. Но, может быть, надо поторопиться? Тогда я могу начать сегодня же вечером, но придется…

Он заколебался, понизил голос:

— Вам придется дать мне денег: я должен буду ездить, заходить в разные места.

Мегрэ вынул из кармана бумажник.

— О, десяти долларов более чем достаточно! Дадите больше, я все равно растрачу. И когда моя служба у вас кончится, мне ничего не останется, как… Я вам больше не нужен?

Комиссар покачал головой. Он подумал было, не пообедать ли вместе с этим клоуном, но тот выглядел траурно-мрачным.

— Вас не раздражает, что за вами хвостом ходит этот тип?

— А если бы и раздражало, что бы вы сделали?

— Думаю, если вы предложите ему чуть больше, чем те, которые его наняли…

— Он мне не мешает.

Это была правда. Мегрэ даже забавляло, что за ним по пятам ходит бывший боксер.

В тот вечер он пообедал в ярко освещенном кафетерии на Бродвее, где ему подали великолепные сосиски, но его раздосадовало, что вместо пива принесли кока-колу. Часов в девять он поймал такси:

— Угол Финдли и Сто шестьдесят девятой улицы.

Шофер вздохнул, но безропотно опустил флажок; Мегрэ понял его реакцию чуть позднее, когда такси, покинув ярко освещенные кварталы, въехало в совершенно иной мир.

Здесь на прямых бесконечных улицах встречались только цветные. Такси ехало через Гарлем мимо похожих друг на друга домов — угрюмых кирпичных глыб, казавшихся еще уродливей оттого, что их фасады были зигзагообразно перечеркнуты железными пожарными лестницами.

Они катили еще очень долго, потом проехали по мосту, миновали какие-то склады или фабрики — в темноте было трудно разобрать, а в Бронксе их снова встретили пустынные улицы, кое-где — желтые, красные или фиолетовые огни кинотеатров, витрины универмага, заставленные застывшими в разных позах восковыми манекенами.

Такси ехало еще с полчаса; улицы становились все темней, все пустынней; наконец шофер остановил машину, повернулся и презрительно бросил:

— Финдли.

Сто шестьдесят девятая улица была рядом, направо. Мегрэ пришлось долго вести переговоры с шофером, пока тот не согласился подождать. Однако он не остался на перекрестке и, когда Мегрэ зашагал по тротуару, медленно поехал за ним. Следом тащилось еще одно такси — в нем сидел Билл, боксер-детектив, который не дал себе труда выйти из машины.