Мегрэ в кабаре «Пикрат» - [13]

— Вы ее знаете?

— Не знаю по фамилии, но часто встречаю в нашем квартале. Она не пала еще, слава богу, так низко. Во всяком случае, когда я ее видела в последний раз.

— Вы знаете, что ваша жилица употребляла наркотики?

— Я знала только, что она ненормальная.

— Вы уже здесь работали, когда она сняла квартиру в этом доме?

— Если бы… Тогда бы этого не было. Я и мой муж служим три года. А она живет уже лет восемь. Я делала, что могла, чтобы ее выселили…

— Она в самом дела графиня?

— Вроде того. По крайней мере, жена графа. Но до замужества точно была никем.

— У нее есть деньги?

— Может быть? Ведь не с голоду она умерла.

— Вы не видели, как к ней кто-то приходил?

— Когда?

— Прошлой ночью или сегодня утром.

— Нет. Ни ее подружки, ни этого молодого человека здесь не было.

— Что это за молодой Человек?

— Такой худенький, вежливый, болезненный. Называл ее тетушкой.

— Его фамилии вы тоже не знаете?

— Меня ее дела не касаются. Все остальные жильцы в этом доме — приличные люди. На втором этаже живет семья, которой почти никогда нет в Париже. На третьем — генерал в отставке. Видите, что это за дом. А она была такая грязнуля, что я затыкала нос, когда проходила мимо ее двери.

— Она никогда не вызывала врача?

— Не скажу точно… Два-три раза в неделю, когда одуревала от этой сивухи или неизвестно от чего. Наверно думала, что вот-вот умрет и тогда звонила. А он ее хорошо знал и не очень торопился.

— Это окружной врач?

— Доктор Блош, живет через три дома.

— Вы уведомили его, когда нашли труп?

— Это не мое дело. Я вызвали полицию.

— Жанвье, позвони доктору Блошу. Пусть срочно придет.

Жанвье долго искал телефонный аппарат и нашел его в третьей небольшой комнатке. Он одиноко стоял на полу среди валявшихся вокруг старых журналов и затрепанных книжек.

— Можно войти в дом так, чтобы вы не заметили?

— Как в каждый дом, — ответила она с кислой миной. — Я делаю свое дело, как все, а может, даже лучше других. Вы не заметите ни пылинки на лестнице.

— А здесь одна лестница?

— Есть вторая, для слуг, но ею никто не пользуется. Во всяком случае, и к ней нужно идти мимо привратницкой.

— Вы всегда на своем месте?

— Я отлучаюсь в магазин. Сторожа тоже иногда едят!

— Когда вы ходите за покупками?

— Пол девятого после прихода почтальона.

— Графиня получала много корреспонденции?

— Только проспекты. Торговцы, увидев ее фамилию в телефонной книге, думали о ней бог знает что и присылали целый ворох своих бумажек.

— Вы знаете Оскара?

— Какою Оскара?

— Какого-нибудь.

— Моего сына зовут Оскар.

— Сколько ему лет?

— Семнадцать? Он в обучении у столяра, на бульваре Барбе.

— Сын живет с вами?

— Конечно!

Жанвье повесил трубку и сообщил:

— Доктор на месте. У него еще два пациента. Закончит прием и придет.

Инспектор Лоньон демонстративно ничего не трогал и делал вид, что его не интересуют показания консьержки.

— Она получала извещения из банка?

— Никогда.

— А из дома выходила часто?

— Бывало, что по десять-двенадцать дней вообще не показывалась. Я даже подумывала, что она умерла, так тихо у нее было. Наверно, гнила в своей грязной постели, в поту и вони. И вдруг одевалась в плащ, шляпку и перчатки и можно было ее вправду принять за даму. Хотя она всегда выглядела полупомешанной.

— И надолго она отлучалась?

— Как когда. То на пять минут, а то на целый день. Возвращалась вся в свертках. Вино доставляли ей ящиками. Обычное красное, которое она заказывала в магазине колониальных товаров на улице Кондорсе.

— Доставщик заходил в квартиру?

— Нет, ставил ящик под дверью. Я ему всякий раз говорила, что ему нужно ходить по черной лестнице. Но там было слишком темно, а он не хотел разбить себе морду, так он выразился.

— Как вы узнали, что она мертва?

— Я не знала, что она мертва.

— Но все же вы вошли в квартиру.

— Я не хотела и никогда бы того не сделала.

— Расскажите подробнее.

— Сейчас мы на пятом этаже. Шестой занимает старый мсье инвалид. Я убираю у него и приношу продукты. Он был когда-то налоговым чиновником. Уже много лет живет здесь, а полгода назад у него умерла жена. Вы читали в газетах? Она попала под автобус, когда в десять утра переходила площадь Бланш, идя на рынок.

— В котором часу вы убираете у него?

— Около десяти. А как закончу, то подметаю лестницу сверху вниз.

— Сегодня утром вы тоже подметали?

— А почему нет?

— Но еще раньше вы поднимаетесь наверх с почтой?

— Старый мсье с шестого редко получает письма. Господа с четвертого оба работают, выходят из дому в полдевятого и тогда забирают всю почту в привратницкой.

— А если вас в это время нет?

— Даже когда я хожу за покупками, я не закрываю дверь на ключ. Далеко не ухожу, и дом всегда на виду. Вы не возражаете, если я открою окно?

Всем было душно. Они перешли в первую комнату, и только Жанвье, как утром на Нотр-Дам-де-Лоретт, просматривал ящики и шкафы.

— Так значит, около десяти вы шли на шестой этаж мимо этой двери…

— И, увидела, что она приоткрыта. Немного удивилась.

А когда спускалась, уже не обратила на это внимания.

Приготовила, что нужно, моему мсье, и только полпятого, так как всегда заношу ему обед в это время, пошла наверх. А когда спускалась, снова меня остановила открытая дверь, и против своей воли я позвала: «Мадам графиня!» Все так ее называли. Фамилия трудная, иностранная. Графиня, так проще. Но никто не отозвался.