Мегрэ напуган - [33]

Оба последовавших затем преступления не только не уменьшили, но, наоборот, усилили эти настроения. Уже давно Ален Верну выглядит в глазах некоторых жителей как «человек, не такой как все остальные».

Ферон перебил его:

— Признания девицы Сабати…

— …являются тяжким для него свидетельством, равно как и показания Шалю после найденного сегодня орудия убийства. Три преступления за одну неделю — это много. Естественно, население встревожено и стремится как-то обезопасить себя. До сего времени я колебался с принятием решения, считая собранные улики недостаточными. Это, как только что справедливо заметил прокурор, большая ответственность, выпавшая на мою долю. Стоит арестовать Алена Верну, как человеком с таким, как у него характером, замыкается в себе и молчит.

Неожиданно он подметил промелькнувшую — не без иронии и горечи — на устах Мегрэ улыбку, покраснел, сбился с нити своих рассуждений.

— Речь идет о том, что лучше: задержать его уже сейчас или же выждать, пока…

Мегрэ не смог удержаться, чтобы не проворчать сквозь зубы:

— Зато девушку Сабати запросто сцапали и продержали в кутузке целую ночь!

Шабо услышал эти слова, открыл было рот, чтобы ответить, бросить реплику, скорее всего насчет того, что это, мол, разные вещи, но в последнюю секунду передумал.

— Сегодня с учетом солнечной погоды и мессы наступило своего рода затишье. Но уже в этот час, собираясь в кафе на аперитив, люди, по всей видимости, снова начинают бурлить. Наверняка некоторых потянет нарочно пройти мимо особняка Верну. Всем известно, что я играл там вчера в бридж и что комиссар меня сопровождал. Трудно заставить понять…

— Вы арестуете его или нет? — ребром поставил вопрос прокурор, поднимаясь с места, очевидно сочтя, что всякого рода увиливаниям пора бы уже положить конец.

— Боюсь, что к вечеру может произойти инцидент с далеко идущими последствиями. Для этого достаточно будет пустяка, типа какого-нибудь мальчишки, запустившего камнем в стекла особняка или пьянчужки, который начнет изрыгать проклятья и ругательства в адрес Верну перед их домом. При нынешнем умонастроении жителей города…

— Так арестовываете или нет?

Прокурор начал искать шляпу, но никак не мог её обнаружить. Комиссар-недомерок подобострастно хихикнул.

— Вы оставили её в своем кабинете. Я сейчас принесу.

А Шабо, уставившись на Мегрэ, тихо промолвил:

— Что ты об этом думаешь?

— Ничего.

— Что бы ты на моем месте…?

— Я не на твоем месте.

— Считаешь ли ты доктора сдвинутым по фазе?

— Это зависит от того, что считать сумасшествием.

— Думаешь, это он убийца?

Мегрэ, не ответив, тоже стал искать шляпу.

— Подожди минуточку. Мне надо с тобой перемолвиться парочкой слов. Но сначала надо покончить с этим. Тем хуже, если я ошибаюсь.

Он открыл правый ящик стола, взял там напечатанный бланк и начал его заполнять, в то время как Шабирон бросил на Мегрэ более чем когда-либо до этого насмешливый взгляд.

Итак, этот раунд выиграли Шабирон и мелкотравчатый комиссар. Ибо формуляр был постановлением о задержании. Шабо все же ещё на мгновение замешкался, ставя под ним подпись и прилагая печать.

Потом он застыл в нерешительности, кому из двух полицейских следовало его вручать. Такого крупного события в Фонтенэ до сих ещё не происходило.

— Полагаю…

И наконец:

— В общем ступайте вы оба. И сделайте все, как можно тише и незаметнее, чтобы избежать каких-либо нежелательных проявлений настроения со стороны населения. Возьмите лучше машину.

— У меня есть своя, — рявкнул Шабирон.

Момент был неприятным. Можно было бы сказать, что на какое-то время каждому из них стало немного стыдно. И, возможно, не от того, что они сомневались в виновности доктора, — в этом они были почти уверены — а потому, что в глубине души понимали, что поступают так не по этой причине, а из-за боязни общественного мнения.

— Держите меня в курсе, — тихо произнес прокурор, уходивший первым, и добавил:

— Если не найдете дома, звоните родителям жены.

Он намеревался остаток воскресного дня в семейном кругу. Ферон и Шабирон вышли в свою очередь, при этом задохлик-комиссар предварительно тщательно сложил ордер на арест и спрятал его в бумажник.

Но Шабирон, выглянув по пути из окна коридора, счел нужным вернуться, чтобы осведомиться:

— Как быть с журналистами?

— Пока ничего им не говорите. А сами поезжайте сначала в центр города. Скажите газетчикам, что через полчаса я сделаю заявление для прессы, и они от вас отвяжутся.

— А его привезти сюда?

— Нет, прямо в тюрьму. Если вдруг толпа вознамерится устроить над ним самосуд, то там будет легче обеспечить его безопасность.

Все это заняло немало времени. А сейчас они наконец-то остались вдвоем. Шабо не выглядел человеком, испытывавшим гордость за принятое и решение.

— Что ты обо всем этом думаешь? — решился он спросить. — Считаешь, что я поступил неправильно?

— Я боюсь, — признался комиссар, покуривая с мрачным видом трубку.

— Чего?

Он не ответил.

— По совести, я не могу занять иную позицию.

— Знаю. Но я не это имею в виду.

— Тогда что же?

Мегрэ не хотел признаться, что его тяготило поведение этого комиссар-недомерка по отношению к Луизе Сабати.

Шабо взглянул на часы.