Мегрэ и строптивые свидетели - [7]

— Не знаю.

— Большая сумма?

— Не знаю.

— Ваш брат имел привычку хранить деньги, ну, например, несколько тысяч франков, у себя в комнате?

— Не думаю.

— Скажите, это он распоряжался фондами вашего предприятия?

— Он и бухгалтер.

— Где находится этот бухгалтер?

— Полагаю, что внизу.

— Куда помещали поступающие суммы?

— В банк.

— Каждый день?

— Деньги не поступают каждый день.

Мегрэ делал усилие, чтобы оставаться спокойным и учтивым под равнодушным взглядом молодого чиновника.

— Но в конце концов деньги держали в каком-нибудь месте…

— В сейфе.

— Где находится сейф?

— На первом этаже, в кабинете брата.

— Сейф был взломан сегодня ночью?

— Нет.

— Вы проверяли?

— Да.

— Вы считаете, что убийца вашего брата пробрался в дом с намерением обокрасть его?

— Да.

— Неизвестный, которого он никогда в глаза не видел?

— Да.

— Сколько рабочих на вашей фабрике?

— Сейчас около двадцати человек. Было время, когда у нас работало больше ста.

— Вы их всех хорошо знаете?

— Да.

— Вы никого из них не подозреваете?

— Нет.

— Сегодня ночью вы ничего не слышали, несмотря на то, что ваша комната находится всего в нескольких шагах от комнаты вашего брата Леонара?

— Я ничего не слышал.

— Вы крепко спите?

— Возможно.

— Так крепко, что вас не смог разбудить даже выстрел, произведенный в десяти шагах от вас?

— Не знаю.

В эту минуту раздался глухой шум, и дом, несмотря на свои крепкие стены, буквально задрожал. Мегрэ встретился взглядом с молодым следователем.

— Это поезд?

— Да. Железная дорога проходит рядом с домом.

— А ночью проходит много поездов?

— Я не считал. Около сорока, наверное, особенно много проходит товарных составов, очень длинных.

В дверь постучали. Это был Жанвье, который сделал Мегрэ знак, что он хочет что-то сказать.

— Входи. Что случилось?

— Я нашел во дворе лестницу, лежащую в нескольких метрах от стены. Обнаружены следы на карнизе окна — в том месте, где ее прислоняли.

— Какого окна?

— Окна в холле, рядом с этой гостиной.. Оно выходит во двор. Лестница, по-видимому, недавно была приставлена к окну, часть стекла выдавлена, предварительно его натерли мылом.

— Вы знали об этом, месье Ляшом?

— Да, я сам обнаружил это.

— Почему же вы мне ничего не сказали?

— Я не успел.

— Где обычно находится эта лестница?

— Рядом со складом, во дворе, налево.

— Она была там и вчера вечером?

— По всей вероятности. Она должна была там находиться.

— Разрешите?

Мегрэ вышел из комнаты не только для того, чтобы взглянуть самому: ему хотелось передохнуть и набить трубку. В холле было два окна, одно выходило на набережную, другое, находящееся напротив, — во двор. Одно из стекол этого окна было разбито, на полу лежали осколки.

Он распахнул окно и заметил на сером камне карниза светлые следы от лестницы.

Взглянув в окно, он убедился, что Жанвье был прав: действительно, лестница лежала во дворе, замощенном булыжником. Из высокой фабричной трубы поднимался легкий дымок. В окне левого строения можно было разглядеть силуэты женщин, склонившихся над длинным столом.

Мегрэ уже собрался вернуться в гостиную, когда услышал шум открывающейся двери и увидел женщину в голубом халате.

— Разрешите, мадам, попросить вас зайти на минуту в гостиную.

Женщина как будто заколебалась, потом туже завязала пояс халата и сделала шаг вперед.

Она была молода. Ее ненакрашенное лицо слегка блестело.

— Войдите, пожалуйста.

И, повернувшись к Арману Ляшому, Мегрэ добавил:

— Я полагаю, что это ваша жена?

— Да.

Супруги даже не взглянули друг на друга.

— Садитесь, мадам.

— Благодарю вас.

— Вы тоже ничего не слышали сегодня ночью?

— Я каждый вечер перед сном принимаю снотворное.

— Когда вы узнали о смерти вашего шурина?

Она смотрела прямо перед собой, как будто вспоминая.

— Я не поглядела на часы.

— Где вы находились?

— У себя в комнате.

— У вас общая комната с мужем?

Она снова заколебалась.

— Нет.

— Ваша комната выходит в коридор почти напротив комнаты вашего шурина?

— Да. По правой стороне коридора две комнаты, моя и моего мужа.

— С каких пор у вас отдельные спальни?

Арман Ляшом кашлянул и, повернувшись к следователю, все еще стоящему у дверей, произнес нерешительно, голосом робкого человека, вынужденного сделать над собой усилие:

— Я сомневаюсь, что комиссар имеет право задавать вопросы, касающиеся нашей личной жизни. Мой брат был убит сегодня ночью с целью ограбления, а нас все время расспрашивают только о том, что мы делали сегодня ночью.

Тень улыбки скользнула по лицу следователя Анжело.

— Я полагаю, что комиссар Мегрэ задает вам подобные вопросы как свидетелям…

— Я не люблю, когда беспокоят мою жену, и я не желаю, чтобы ее вмешивали в это дело.

Он сердился, как все застенчивые люди, которые редко высказывают свои чувства.

Мегрэ сказал мягко:

— Кто был главой вашей семьи, месье Ляшом?

— Какой семьи?

— Скажем, всех тех, кто живет в этом доме.

— Это касается только нас самих. Не отвечайте ему больше, Полет.

Мегрэ отметил про себя, что он не говорит жене «ты», но, возможно, так принято в определенном кругу, часто именно в этом и выражается снобизм.

— Если вы будете продолжать в таком духе, то вы еще, пожалуй, начнете допрашивать моих родителей, затем служащих и рабочих фабрики…

— Да, конечно, я собираюсь это сделать.