Мегрэ и Долговязая - [26]

Зубной врач и в самом деле с утра ходил в домашних туфлях.

Серр все понял, посмотрел на комиссара, но ничем не выдал своего удивления. Старая дама открыла рот, чтобы протестовать или потребовать объяснений, но Гийом сжал ей руку и увел мать в ее комнату.

Жанвье тихонько спросил:

— Вы его арестуете?

Мегрэ не ответил. Он и сам не знал. По правде сказать, он принял это решение только сейчас, здесь, на лестничной площадке.

— Входите, месье Серр. Садитесь, пожалуйста.

Часы на камине показывали четыре двадцать пять.

Была суббота. Мегрэ заметил это по оживлению на улице, когда они ехали по городу на машине.

Комиссар затворил за собою дверь. Окна были открыты, и бумаги на письменном столе шелестели, придавленные предметами, мешавшими им улететь.

— Я просил вас сесть…

В течение десяти минут он не обращался к зубному врачу, занятый подписыванием документов, которые ждали его на столе. Он вызвал звонком Жозефа, передал ему папку, потом медленными и методическими движениями набил полдюжины трубок, разложенных перед ним в ряд.

Редко бывало, чтобы кто-нибудь, находившийся на месте Серра, выдержал бы так долго, не задавая вопросов, не нервничая, не двигая ногами.

Наконец постучали в дверь. Это был фотограф, весь день работавший с ними, которому Мегрэ дал поручение. Он протянул комиссару еще мокрый снимок документа.

— Спасибо, Дамбуа. Побудьте там, наверху. Не уходите, не предупредив меня.

Он подождал, пока фотограф закроет за собой дверь, раскурил одну из трубок.

— Подвиньте, пожалуйста, ваш стул поближе, месье Серр.

Они сидели теперь друг против друга, разделенные только письменным столом. Через этот стол Мегрэ и протянул Серру документ, который он держал в руке.

Он не добавил никаких объяснений. Зубной врач взял листок, вынул из кармана очки, внимательно осмотрел его и положил на стол.

— Я вас слушаю.

— Мне нечего сказать.

Это была фотография страницы учетной книги из москательной лавки, той страницы, где была записана продажа второго стекла и второго куска замазки.

— Вы отдаете себе отчет в том, какие это влечет за собой последствия?

— Значит, против меня выдвинуто обвинение, так, что ли?

Мегрэ подумал.

— Нет, — решил он. — Официально вы вызваны как свидетель. Однако, если хотите, я готов выдвинуть против вас обвинение, вернее, просить прокурора сделать это. Тогда вы сможете прибегнуть к помощи адвоката.

— Я уже говорил вам, что адвокат мне не нужен.

Это был только первый этап борьбы. Здесь, в кабинете, превратившемся в своего рода ринг, два тяжеловеса наблюдали друг за другом, примерялись друг к другу взглядом. В комнате инспекторов, где Жанвье только что ввел в курс дела своих товарищей, царила тишина.

— Я думаю, что это кончится не скоро, — предупредил он их.

— Начальник пойдет до конца.

— Да, раз уж он решил.

Они все знали, что это означало, и Жанвье первый позвонил жене и сказал, чтобы она не удивлялась, если он не вернется до утра.

— Вы страдаете болезнью сердца, месье Серр?

— Гипертрофия сердца, как и у вас, вероятно.

— Ваш отец умер от болезни сердца, когда вам было семнадцать лет, не так ли?

— Семнадцать с половиной.

— Ваша первая жена умерла от болезни сердца. У вашей второй жены тоже была сердечная болезнь.

— По статистике приблизительно тридцать процентов всех людей умирает от сердечной недостаточности.

— Ваша жена застрахована, месье Серр?

— С самого детства.

— Да, правда, я там видел страховой полис. А жизнь вашей матери, если память мне не изменяет, не застрахована.

— Точно.

— Ваш отец был застрахован?

— Вероятно.

— Ваша первая жена тоже?

— Да, ведь это обычно так делается.

— Но менее обычно хранить в сейфе несколько миллионов золотыми монетами и изделиями.

— Вы так думаете?

— Можете вы мне сказать, почему вы держите эти деньги дома, почему они лежат у вас мертвым капиталом?

— Я думаю, что в наше время тысячи людей поступают так же. Вы забываете о валютных законах, сеявших панику уже несколько раз, об огромных налогах и следующих друг за другом девальвациях…

— Понятно. Вы признаете, что намеренно прятали свои капиталы и обманывали налоговое управление?

Серр замолчал.

— Знала ли ваша жена — я говорю о второй, о Марии, — что эти деньги были заперты у вас в сейфе?

— Знала.

— Вы ей об этом сказали?

— Ее собственные деньги находились там же еще несколько дней тому назад.

Он медлил, прежде чем ответить, взвешивал свои слова, пытливо глядя на комиссара.

— Среди ваших бумаг я не нашел брачного контракта. Должен ли я из этого заключить, что вы поженились при условии общности имущества?

— Совершенно верно.

— Разве это не странно, учитывая ваш и ее возраст?

— Мы поступили так по причине, о которой я уже говорил. Чтобы подписать контракт, нам пришлось бы указать состояние каждого из нас.

— Но общность имущества была все-таки только фиктивная?

— Каждый из нас имел право распоряжаться своим состоянием. Разве это не естественно?

— Ваша жена была богата?

— Она богата.

— Так же, как и вы?

— Приблизительно так же.

— Все ее состояние находится во Франции?

— Нет, только часть. От своего отца она наследовала долю в предприятии по производству сыра, в Голландии.

— В каком виде хранила она свое остальное имущество?