Мегафон - [81]

37

Проведя весьма скверную ночь, достопочтенный Генри Ли Каридиус проснулся рано утром от крика радио, доносившегося из верхней квартиры. В тишине утра каждое слово раздавалось совершенно явственно. Голос диктора отчетливо и с расстановкой говорил:

«… На Западе продолжают свирепствовать пыльные ураганы… В Прикнессе в гандикапе вел фаворит Бой, выдача три семьдесят пять… Имя члена Конгресса Генри Ли Каридиуса снова фигурирует во всех газетных заголовках. Он обвиняет некоего магната военной промышленности в том, что тот продал за границу весьма ценное военное изобретение… Он обвиняет в соучастии сенатора Лори, с которым он сейчас ведет ожесточенную борьбу за место в Сенате…»

Дальше Каридиус не стал слушать, сильно обеспокоенный тем, как фальшиво прозвучало обвинение. Явно отдает политической интригой. Чего проще обвинить в продаже тайны, находящейся в распоряжении Военного министерства, того самого сенатора, кресла которого добиваешься!

Вторая его мысль была о Мэри Литтенхэм. Теперь он ее уже наверное потеряет. Теперь она, конечно, откажется от него, ведь он выдвинул такие тяжкие обвинения против ее отца и его ставленника — сенатора Лори.

В самом мрачном настроении Каридиус отправился в Вашингтон.

Проходя по коридору Дома канцелярий, Каридиус почувствовал огромное облегчение, увидев большую пятнистую морду Раджи в дверях своей приемной. Мисс Литтенхэм не покинула его. Она, по всей вероятности, приехала объяснить ему, что уходит от него, но еще не ушла. Он приостановился, пытаясь придумать какой-нибудь довод или объяснение, почему он нападает на ее отца за неуплату подоходного налога и обвиняет его в измене родине. Но ничего вразумительного не приходило ему в голову. Он только смутно чувствовал, что его заставили это сделать и у него нет другого выхода.

Войдя в свою канцелярию, Каридиус в нерешительности остановился на пороге. Он не знал, удобно ли при создавшемся положении, как обычно, поцеловать своего секретаря. Но в конце концов… она ведь может остановить его, если пожелает. Сомнения его рассеяла сама Мэри Литтенхэм, первой бросившаяся в его объятии.

— Что ты сегодня так рано?

— А ты почему продолжаешь приезжать так рано? — спросил в свою очередь Каридиус, совсем позабыв об оскорблении, которое он нанес ее отцу.

Она откинула голову и с лукавой улыбкой посмотрела на него.

— Я… отделываю нашу квартиру…

У Каридиуса едва не подкосились ноги.

— Мэри! Не может быть!

— А как же?.. Поставили ванну… привезли кое-какую мебель… устроили маленькую столовую с духовкой для поджаривания хлеба.

Каридиус не находил слов.

— А что говорит эта… как ее… хозяйка?.. — спросил он, наконец.

— Миссис Сиббатс… ничего не говорит… только смотрит, разинув рот…

— Послушай, Мэри, — умоляюще зашептал он, — проведем там сегодняшнюю ночь…

Девушка слегка отодвинулась и прижала пальчик к его губам:

— Дорогой мой, там еще не готово. Да и нельзя нам въехать туда, пока не кончилась твоя кампания за место в Сенате.

— Моя кампания… ты знаешь?

— Конечно… я ведь читаю газеты.

Каридиус совсем растерялся. Ему ужасно хотелось, знать, как отнеслись к этому делу она и ее отец. Но так как не было возможности спросить прямо, он сделал обходное движение:

— Что общего между моей выборной кампанией в Сенат и сегодняшней ночью?

— А то, что тебе нельзя развестись с женой или вступить со мной в тайную связь, пока ты домогаешься выборной должности. Избиратели очень странно смотрят на такие вещи. При прочих равных условиях всегда выбирают того, чьи любовные похождения более отдалены во времени. Зачем же уменьшать свои шансы на победу?

На этот раз, как и всегда, логика мисс Литтенхэм победила. Каридиус скрепя сердце отказался от мысли о сегодняшней ночи. Но его не покидало острое желание узнать, почему Мэри полностью игнорирует его нападки на отца. Он перевел дух и спросил тоном, чересчур равнодушным, чтобы быть естественным:

— Ты видела статью обо мне в утренних «Новостях»?

— Видела.

— А что… сказал твой отец?

Мисс Литтенхэм с нежностью и восхищением пожала руку Каридиуса.

— О, папа был в восторге!

— Не может быть!

— Да, он сказал, что много лет ему не приходилось поддерживать кандидатуру такого талантливого молодого человека, как ты.

Каридиус слегка отодвинулся от Мэри и с раскрытым ртом уставился на нее:

— Так и сказал?

— Да, и он надеется, что ты побьешь сенатора Лори, так как ты этого заслуживаешь.

— Он… гм… он не рассердился, что я упомянул… — Каридиус с трудом перевел дух: —…упомянул… с… Военном министерстве?

— Да нет! Конечно, нет! — воскликнула Мэри. — Все кандидаты отца всегда ужасно на него нападают… понимаешь, чтобы приобрести доверие народа. И отцу это дает экономию… приходится покупать меньше голосов. За тебя, вероятно, многие будут голосовать добровольно. А сегодня, когда отец прочел, что ты обвиняешь его в продаже военной тайны Японии, он сказал, что это положительно гениальный ход.

— Почему?

— Еще бы! Это не только поможет тебе пройти, но и создаст видимость угрозы со стороны Японии, а следовательно, заводы военного снаряжения получат дополнительные ассигнования. Разве ты не замечал, что за газетной шумихой о войне с Японией всегда следуют солидные ассигнования на вооружение? Отец сказал, что твоя мысль о продаже важного военного секрета Японии — неплохой вариант старого жупела войны. Да, Генри, папа предсказывает, что из тебя выйдет великий государственный деятель.