Мегафон - [78]
Сам Каридиус плотно застрял в толпе и волей-неволей двигался вместе с нею по длинному коридору, пока не очутился в просторном салоне, где миссис Сассинет принимала своих гостей. Миссис Сассинет была в вечернем туалете, с двумя букетами орхидей, по одному у каждой бретельки. Молодые девицы в белых платьях, выполнявшие при ней обязанности пажей и, видимо, очень гордые этой почетной ролью, расхаживали в толпе, энергично прокладывая себе путь.
Увидя, что в комнате появился мужчина, миссис Сассинет сделала ему знак подойти. Белые пажи бросились навстречу, очищая дорогу.
— Сенатор Каридиус! — воскликнула великая деятельница с орхидеями на корсаже. — Как я рада, что вы приехали! Миссис Бентл, миссис Уолсон, миссис Инмэн, позвольте представить вам моего дорогого друга сенатора Каридиуса, того из членов конгресса, который больше всех сделал, чтобы провести наш знаменитый билль о высечении статуй.
— Заслуги мои невелики, но радость и гордость, оттого что пришлось послужить столь благородной цели, огромны, — сказал Каридиус, раскланиваясь на все стороны.
— Не скромничайте, сенатор!
— Примите заслуженную благодарность, сенатор!
— Я пока еще не имею права на звание сенатора, — запротестовал Каридиус.
— Мы, может быть, опережаем события, сенатор, но мы не ошибаемся, — заявила миссис Сассинет. — Ведь он пройдет, правда, девушки?
— Конечно! Безусловно!
— Мы будем голосовать за вас, сенатор!
— Мы, женщины, проведем вас в сенат!
— Мы читали о вашей головокружительной карьере, сенатор!
— Карьера сенатора Каридиуса в Конгрессе тесно связана с моей карьерой в Женских клубах! — прокричала миссис Сассинет, кивая и улыбаясь.
— Это почему же, Мэй? — послышался чей-то голос.
— Потому что он был первым членом Конгресса, с которым я советовалась по вопросу о нашем великом патриотическом движении за высечение статуй в Скалистых горах. — Взрыв рукоплесканий. — Потому-то я и убеждена, что мы оба будем избраны, — все так же громко продолжала миссис Сассинет. — Я глубоко верю в то, что пути наших звезд скрещиваются!
Новые аплодисменты. Каридиус тем временем добрался до кресла великой деятельницы, так что они могли наконец обменяться рукопожатиями и перестать кричать во всю глотку. Некая почтенная матрона, сидевшая рядом, спросила миссис Сассинет, что означают ее слова о скрещивающихся путях.
— Видите ли, Джен, мне хотелось узнать, буду я избрана или нет, и потому, приехав в Вашингтон, я пошла к гадалке.
— Ну, и?..
— И она мне сказала, что путь моей звезды скрещивается с путем звезды красивого брюнета.
Каридиус поклонился.
Джен подняла свои крашеные и выщипанные брови.
— Но почему вы думаете, дорогая, что речь шла о вашей политической звезде?
— Я не думаю, а знаю. Я ее спросила прямо: «Вы говорите о моей политической звезде?» И гадалка сказала: «Да, именно о ней. Все то, что ожидает этого красивого брюнета, ожидает также и вас».
Из толпы деятельниц Женских клубов понеслись вздохи и восклицания.
— Как странно… Откуда она могла знать?
— Тут что-то есть… не правда ли? Тут что-то есть.
Но кто-то внес скептическую ноту:
— Беда только в том, что ваши выборы состоятся раньше, чем выборы мистера Каридиуса, Мэй; так что вряд ли его судьба может послужить предзнаменованием вашей.
Послышался смех. Миссис Сассинет на мгновение растерялась, но тут вступился Каридиус:
— Это так называемое пророчество постфактум — самый точный вид предсказания.
Взрыв хохота — особенно громко смеялись те, которые не совсем поняли, что он хочет сказать, и Каридиус мысленно уже подсчитывал приобретенные голоса.
Миссис Сассинет подозвала ближайшего из своих пажей.
— Где фотограф? — спросила она.
— Фотограф, миссис Сассинет? — переспросила девушка, оглядывая море женских голов.
— Да, я просила, чтобы из «Газеты» прислали фотографа, снять мистера Каридиуса вместе со… со всеми нами.
— Ах, миссис Сассинет, — сказал Каридиус, слегка понизив голос. — Фотограф был здесь, он вошел вместе со мной, но его… гм… ему пришлось удалиться.
— Удалиться?
— Да… видите ли, он чересчур энергично проталкивался в толпе дам… с аппаратом и лампами… служители обратили на это внимание и вывели его через боковую дверь.
— И поделом! — вскричала одна из женщин. — «Газета» позволяла себе высмеивать наши митинги; очень хорошо, если ее фотографа выставили за хулиганство.
Миссис Сассинет сделала широкий жест прирожденного политика.
— Друзья мои, все газетчики — мужланы, и с этим ничего не поделаешь. Но нам нужно, чтобы в газете появились наши фотографии. Позвоните, пусть пришлют другого фотографа!
Распоряжение пошло из уст в уста, сначала по салону, потом по коридору и, наконец, затерялось вдали:
— Позвоните, пусть пришлют другого фотографа!
— Позвоните, пусть пришлют другого фотографа!
— А вы, сенатор Каридиус, — продолжала между тем миссис Сассинет, — оставайтесь здесь и приготовьтесь защищать нас, женщин, от грубости вашингтонских фотографов.
36
Три дня спустя Каридиус получил от Мирберга настоятельное приглашение побывать в конторе.
Как только он вошел в кабинет Сола, тот протянул ему открытку.
— Взгляните, — сказал он, словно дело шло о чем-нибудь чрезвычайно важном.
Во второй том вошли «Дочь Петра Великого» и «Генералисимус Суворов».
С чем в истории может сравниться привлекательный по своей внутренней красоте образ женщины — «кающейся дворянки» ...которая вместе с дворянской одеждой сбрасывала с себя все привилегии «белой кости», чтобы слиться с народом и уплатить ему хоть частицу долгов своего класса.Александра Коллонтай.Об Александре Михайловне Коллонтай — пламенной революционерке, первой женщине-дипломате написаны десятки книг, сотни статей, снят художественный фильм. Леонид Ицелев изучил стиль художественных произведений самой А.
«Отец, хотел устроить им, как дочерям могущественного европейского потентата и при том редким красавицам и умницам, возможно блестящие династические партии... Ходили слухи, будто Пётр склонен был завещать корону дочери Анне, образованной и одарённой... Никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии...»В. О. КлючевскийРоман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о времени (1725 — 1741), которое вошло в историю как эпоха дворцовых переворотов.
«Екатериною восторгались, как мы восторгаемся артистом, открывающим и вызывающим самим нам дотоле неведомые силы и ощущения; она нравилась потому, что через неё стали нравиться самим себе».В.О. Ключевский «Императрица Екатерина II»Новый роман молодого современного писателя Константина Новикова рассказывает о детских и юношеских годах Ангальт-Цербстской принцессы Софии-Фредерики, будущей российской императрицы Екатерины II.
«Русь верила своему великому князю. Верила, несмотря на его поражение и горе, что он принёс ей. И он, великий князь Игорь, оправдает это доверие. Прежде он ощущал себя только великим киевским князем, теперь своим великим князем его признала вся Русская земля. С этой великой силой никто и ничто не сможет помешать свершению его сокровенных давних планов. Он мечом раздвинет рубежи Руси! Обязательно раздвинет!..»Андрей Серба «Мечом раздвину рубежи!»Роман А. Сербы воссоздаёт времена княжения на Руси великого князя Игоря (912—945)
В книге «Солдат», написанной в 1956 году американским генералом М. Риджуэем, в мемуарной форме повествуется о событиях, свидетелем и участником которых был автор в течение своей длительной службы в американской армии.Автор рассказывает о воздушно-десантных операциях англо-американских войск в годы второй мировой войны, о воЙЕ1е в Корее (где Риджуэй, как известно, был главнокомандующим вооруженными силами интервентов), о своей деятельности на посту верховного главнокомандующего вооруженными силами Североатлантического блока, а затем начальника штаба армии США.