Медвежий угол - [19]
И Самолетов не мог не ответить на его белозубую улыбку, не мог не проникнуться к следователю доверием и симпатией.
— Здрасте, — сказал он, улыбнувшись.
— Лежите-лежите! Не надо подниматься. Как себя чувствуете? — Колчанов присел на табуретку у кровати.
— Нормально. Рана ведь у меня не очень... Вот только крови много потерял.
Вид у Самолетова был неважный. Желтовато-бледное лицо, ввалившиеся щеки, частое дыхание — все говорило, что он еще слаб.
— Тут, пока вы следствие ведете, разговоры кругами ходят. Как с кем поговорили, сразу в толпе любопытных оказывается. Да и у меня все ваши клиенты побывали, — Самолетов усмехнулся. — Оно и понятно — Поселок! Говорят, будто вы сомневаетесь, что именно Горецкий столкнул Большакова с обрыва?
— Да я во всем сомневаюсь! — искренне воскликнул Колчанов. — Работа такая.
— Но вы не сомневаетесь в том, что Горецкий меня ножом пырнул?
— В этом — нет. Врачи убедили, свидетели рассказали, Горецкий, говорят, не отрицает... Я, правда, с ним еще не толковал.
— Он сейчас на свободе?
— Как сказать... По Поселку ходит, но какая же это свобода? Ведь он знает, что ему со мной улететь придется.
— А не сбежит?
— Куда, Леша? Через Пролив? Там Панюшкин днюет и ночует, все ждет, пока промоина затянется. Мимо Панюшкина ему никак не проскочить. В сопки? Он уже удирал в сопки и вдоль Пролива удирал. Думаю, снова у него такое желание не скоро появится.
— Дай бог, — усмехнулся Самолетов. — О ссоре в магазине вам, наверно, все известно?
— Кроме одного: что именно сказал Горецкий о Югалдиной.
— Что сказал... Какая разница? Хамство, мат. Важно ведь не что именно сказано, но и как, кому, с какой целью... Не исключено, что в другой компании я бы и не услышал его слов.
— Вообще-то да, — согласился Колчанов. — Одни и те же слова могут звучать и безобидной шуткой и смертельным оскорблением. Да, Леша, вы его хоть раз двинули по физиономии?
— Ни разу. Хотя не отказался бы... Но не успел. Сказывается отсутствие практики. Вот вы время от времени встречаете, наверное, людей, которые становятся преступниками до того, как совершат преступление... Подход к людям, к себе — все это уже говорит о многом. Я не знаю, совершал ли Горецкий преступления раньше, но что он давно уже преступник, не сомневаюсь.
— Леша, вы уверены, что так ни разу и не ударили его?
— Вон вы куда клоните... Мне ребята рассказывали — физиономия у Горецкого разукрашена, как на рождество. Но это не моя работа. Я бы не смог. Жидковат я против него. Раз двинуть смог бы, но разукрасить — нет. Тут все ясно — Большаков над ним поработал. Там. На Проливе. Встретились они. Я высчитал по времени — все сходится. Можете не сомневаться. Кроме Большакова, никто его так разукрасить не сможет.
— Мне, Леша, по должности положено сомневаться, так что не могу я воспользоваться вашим советом. Еще одно... Простите мне этот вопрос, но скажите: почему так близко к сердцу вы приняли то, что сказал Горецкий о Югалдиной?
Самолетов, не поворачивая головы на подушке, быстро взглянул на следователя и закрыл глаза.
— Только вот что, Леша... Если не хотите отвечать — не отвечайте. Но придумывать ничего не надо, добро?
— Чего придумывать... Не я, так другие скажут... Да и Югалдина молчать не будет. Я ненавижу Горецкого и не скрываю этого. Если он сейчас не убил меня и Большакова, он кого-нибудь убьет потом. Если не убьет — жизнь испоганит. Пока он будет жить на свете, он будет поганить все, к чему прикоснется.
— Да, — протянул Колчанов. — Чует мое сердце — за этим что-то есть... Я ведь не верю, что все дело в тех нескольких словах, которые Горецкий выкрикнул в магазине.
— Ясно, что дело не в этом... Ну ладно. Анна Югалдина приехала сюда ко мне. Не к Заветному, за которого она замуж собирается, не к Горецкому, с которым познакомилась в первые же дни, а ко мне, чтобы выйти за меня замуж. Но из-за Горецкого вышла отсрочка, а потом появился Заветный. Ясно? Но и Заветный не для нее. Нет, не для нее. Дело в том, что он давно все знает — что хорошо, что плохо, что прилично, а что ни в какие ворота... А Югалдина в каждом случае решает все заново. Если чего нельзя, то у Заветного всю жизнь нельзя, а у нее сегодня, может быть, и нельзя, а завтра — только так, и никак иначе. В этом смысле он слабак. И я говорю это не потому, что он мне дорогу перешел, нет... Так оно и есть.
Горецкого следователь застал в общежитии. Тот одетый лежал на кровати, забросив ноги в тяжелых сапогах на железную спинку, и курил, пуская дым к потолку. Увидев Колчанова, он быстро сбросил ноги на пол и сел.
— Привет, начальник! — воскликнул Горецкий почти радостно. — Вот кого я ждал — дождаться не мог, вот кто утешит душу мою, утрет слезы мои!
Горецкий ерничал, но, видимо, в самом деле обрадовался, наконец-то для него кончится неизвестность.
— Здравствуйте, — сдержанно раскланялся Колчанов. Он молча разделся, не найдя вешалки, бросил пальто на кровать, подержался за шапку, но снять ее не решился — в комнате было прохладно. — Вы в состоянии отвечать на вопросы?
— А почему нет?!
— Ну все-таки вы, говорят, сильно обморожены. — Колчанов разложил на столе бланки протоколов, брезгливо отодвинув подальше консервные банки, крошки, колбасные шкурки, сразу давая понять, что ему здесь неприятно.
Что делать, если изнасиловали единственную внучку. А насильники не понесли наказание? Есть много вариантов, но самый лучший — смыть оскорбление кровью. Именно такой вариант выбирает ворошиловский стрелок, уставший от жизни и от обид. Он берет в руки оружие…По мотивам этого замечательного романа был снят одноименный фильм, ставший шедевром отечественного киноискусства.
Убийство одного из жильцов - не очень приятное событие для соседей. И когда пенсионерку Екатерину Касатонову пригласили в качестве понятой на осмотр места преступления, она согласилась только из уважения к органам правопорядка. Но вот чего она даже не могла предположить, так это того, что ей самой придется расследовать это дело и вычислять убийцу. И даже следователь прокуратуры пасует перед чисто женской логикой.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь самого обычного человека, положил начало серии загадочных, с непонятными мотивами, убийств. Следователь Пафнутьев провел расследование скрупулезно и вышел на организованную преступную группу. Все бы ничего, но в ее составе оказались несколько крупных городских чиновников. Пафнутьева вызвали на ковер, пригрозили расправой, если он не прекратит дело. Но как он может прекратить, если один из бандитов передал в его руки компромат на всю городскую верхушку? Теперь следователь просто обязан разоблачить эту коррумпированную мразь.
Отрезанная голова незадачливого осведомителя еще не самое страшное, с чем приходиться сталкиваться следователям прокуратуры, бросившим вызов наглой банде, хозяйничающей на улицах города. Убийства, изнасилования, шантаж, дерзкие налеты — кажется, ничто не в силах остановить жуткий уголовный маховик. Но опьяневшим от крови бандитам противостоят достойные противники.
Пафнутьев уже начальник следственного отделения и ему с друзьями предстоит уничтожить банду, которая буквально творит немыслимое: убивает легкомысленных пенсионеров, захватывает квартиры, продает на Запад младенцев из роддома, оружие...
Неправда, что деньги не пахнут. Деньги пахнут кровью. Большие деньги - большой кровью. Семеро друзей, так успешно раскрутившие свой неслабый бизнес, очень скоро убеждаются в этом. Их становится все меньше: взрывы машин, выстрелы в упор, бесследные исчезновения В конце концов наступает момент, когда двое уцелевших «заказывают» друг друга. Так уж получилось. У денег свои законы.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.