Медвежий угол - [17]
— Я бы тоже хотел это знать, — сказал Заветный.
— А то не знаешь? — подзадорил его Панюшкин.
— Не знаю, — донеслось из темноты. Заветный остановился, подождал начальника строительства, следователя, пошел рядом. — Я не знаю, почему молчат эти люди, видя безнаказанность Горецкого. Я бы на вашем месте, Николай Петрович...
— Ну-ну! Интересно, с чего ты начнешь, оказавшись на моем месте!
— Я не уверен, что окажусь на вашем месте, — невозмутимо продолжал главный инженер. — Я не уверен, что мне хочется оказаться на вашем месте, но если это все-таки случится, то Горецкого я выгоню первым же своим приказом. И я не понимаю, почему вы его не выгоните, Николай Петрович!
— Да, почему? — присоединился Колчанов. — Я ведь, откровенно говоря, не верю вашему объяснению, что, дескать, механик он хороший... Подумаешь — механик!
— В самом деле, — хмыкнул Панюшкин. — Почему? Жалко. Куда он пойдет? Кто его возьмет после заключения?
— Он уже отсидел? — быстро спросил Колчанов.
— Был такой факт в его биографии. Но он не настолько падший человек, как это может показаться из рассказов. А что касается безнаказанности, это ты, Володя, перегнул. В нашем коллективе он как-никак, а держится. Ему продержаться надо бы еще год-второй-третий, не больше. Наступит перелом, он поймет, что давно уже взрослый человек. Все его беды от того, что он никак не может понять, что ему вот-вот пойдет четвертый десяток... Горецкий остановился в своем развитии на уровне семнадцати лет, он, видно, очень нравился себе в семнадцать лет...
— Мы все нравились себе в семнадцать лет, — заметил Заветный.
— А ты бы выгнал его? Зная, что он окончательно погибнет, сопьется, подохнет под забором?
— Да! Да, Николай Петрович! Зная, что он подохнет под забором к вечеру того дня, когда я подпишу приказ о его увольнении. Я бы выгнал его даже в том случае, если бы какие-то высшие силы подсказали, что со мной в свое время поступят так же.
— Жесткий ты человек, Володя. — Панюшкин некоторое время шел молча, и только хруст ледяной крошки под ногами нарушал тишину. — Но я не уверен, что сила заключается в жесткости, безжалостности... Безжалостность — это признак слабости. Сила в доброжелательности к людям.
— Совершенно согласен! — сказал Заветный. — Снисходительность и благожелательность — это прекрасно. Это здорово, Николай Петрович, это возвышенно и гуманно. Но! Когда речь идет не о преступнике. Когда есть силы, есть возможности, которые позволяли бы вам быть доброжелательным. Может быть, я был бы не совсем прав по отношению к Горецкому, но я был бы тысячу раз прав перед сотней человек, которые третий год трудятся здесь.
— О людях можно заботиться и не уничтожая Горецкого. Когда начнешь уничтожать, трудно бывает остановиться, — потеряв интерес к спору, Панюшкин отгородился высоким воротником.
Колчанов любил работать в таких условиях, — он был полностью предоставлен самому себе, никто не поторапливал его, не подкидывал новых дел, не навязывал своей точки зрения. Шаповалов уже начал было подумывать, что Колчанов не столько расследует обстоятельства преступления, сколько попросту шатается по Поселку да болтает с людьми ради собственного удовольствия. А когда они направились еще и к телефонисту, участковый не выдержал.
— Ты меня, конечно, прости, Валентин Сергеевич, но... скажи откровенно... Тебе интересно это расследование? Насколько я понимаю, надо потом доложить начальству и... и прочее такое!
— Доложу, не беспокойся.
— А будет что доложить-то? Я смотрю, ты все кругами, кругами, все вокруг да около. А преступник...
— Найдем преступника. Куда ему деваться? Вот все надеюсь, что он сам придет, а он тянет... Ты, Михалыч, не беспокойся, самолет будет через два дня, вот через два дня и преступник найдется.
— Как найдется?! А Горецкий? Или у тебя еще кто на примете?
— Ох, Михалыч!
— Сдается мне, что ты и в следователи подался, чтоб с людьми всласть поболтать!
— Ну вот ты и нашел главного преступника! — расхохотался Колчанов.
День был солнечный, по единственной улице Поселка они шли не торопясь, щурясь от ослепительного снега.
— Вона наша телефонная станция, — Шаповалов ткнул рукавицей вдоль дороги. — Ждет нас Жорка. Только вот что он нам скажет... Кто кому позвонил, кто кому встречу назначил...
— О! Это не так уж мало, — опять засмеялся Колчанов. — Не будем торопиться, Михалыч!
Телефонная станция располагалась в маленькой избенке, такой же черной, как все в Поселке. Участковый поднялся по ступенькам, с силой толкнул примерзшую дверь. Колчанов последовал за ним. После слепящего дня они оказались почти в полной темноте и некоторое время стояли неподвижно. Телефонист, невысокий парень со свернутым носом и жиденькими усиками, молча наблюдал за ними. Когда он увидел, что вошедшие заметили его, не торопясь поднялся и поставил посреди комнаты два табурета.
— Прошу! — значительным жестом указал он на табуретки. Потом протянул руку и представился: — Полыхалов.
— Знакомься, Жора, — заговорил участковый. — Это следователь, он занимается тем самым делом, которое случилось у нас неделю назад. Вопросы к тебе имеет. Отвечай прямо, не юли, философия твоя ему ни к чему, можешь сегодня о ней и помолчать.
Что делать, если изнасиловали единственную внучку. А насильники не понесли наказание? Есть много вариантов, но самый лучший — смыть оскорбление кровью. Именно такой вариант выбирает ворошиловский стрелок, уставший от жизни и от обид. Он берет в руки оружие…По мотивам этого замечательного романа был снят одноименный фильм, ставший шедевром отечественного киноискусства.
Отрезанная голова незадачливого осведомителя еще не самое страшное, с чем приходиться сталкиваться следователям прокуратуры, бросившим вызов наглой банде, хозяйничающей на улицах города. Убийства, изнасилования, шантаж, дерзкие налеты — кажется, ничто не в силах остановить жуткий уголовный маховик. Но опьяневшим от крови бандитам противостоят достойные противники.
Убийство одного из жильцов - не очень приятное событие для соседей. И когда пенсионерку Екатерину Касатонову пригласили в качестве понятой на осмотр места преступления, она согласилась только из уважения к органам правопорядка. Но вот чего она даже не могла предположить, так это того, что ей самой придется расследовать это дело и вычислять убийцу. И даже следователь прокуратуры пасует перед чисто женской логикой.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь самого обычного человека, положил начало серии загадочных, с непонятными мотивами, убийств. Следователь Пафнутьев провел расследование скрупулезно и вышел на организованную преступную группу. Все бы ничего, но в ее составе оказались несколько крупных городских чиновников. Пафнутьева вызвали на ковер, пригрозили расправой, если он не прекратит дело. Но как он может прекратить, если один из бандитов передал в его руки компромат на всю городскую верхушку? Теперь следователь просто обязан разоблачить эту коррумпированную мразь.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь неприметного человека, положил начало серии убийств. Следователь выходит на целую банду, среди членов которой ряд крупных городских чиновников. Неожиданно интересы следователя и интересы одного из убийц, который не ведает жалости и не признает никаких законов, совпадают.
Пафнутьев уже начальник следственного отделения и ему с друзьями предстоит уничтожить банду, которая буквально творит немыслимое: убивает легкомысленных пенсионеров, захватывает квартиры, продает на Запад младенцев из роддома, оружие...
Арсений Романов никак не мог смириться с мыслью о гибели следователя Миронова, коллеги и старшего товарища, которого молодой судебно-медицинский эксперт глубоко уважал. Ни прощальное письмо Виктора Демьяновича, ни свидетельство о смерти не убеждают Арсения. Миронов столкнулся с опасной преступной организацией, занятой торговлей людьми, оружием, детской проституцией, помощью серийным убийцам. Это безжалостные циничные люди, имеющие к тому же связи в силовых и властных структурах. Но Миронов умный, хладнокровный, обладает сильным характером несгибаемого бойца и способен выжить в самой опасной ситуации.
Первое письмо появилось не из пустоты. Сначала была ветхая надувная кукла и ее престарелый хозяин, готовый отправить на тот свет всех грешников Вигаты. Пронырливые журналисты. Громкий репортаж. Проснувшееся безумие. А уж потом – цепочка странных писем. Как вам такая загадка, комиссар Монтальбано? Думаете, это просто игра, интеллектуальный поединок и приз в конце? Бойтесь обещанного сокровища – оно станет вашей наградой.
Это дневник полковника юстиции, бывшего начальника следственного управления одного из районов гор. Санкт-Петербурга по сфабрикованному против него обвинению бригадой следователей Следственного Комитета РФ.
Преступниками не рождаются. Преступниками становятся. Киев, наши дни, ограбление банка. Все складывается так, как и планировалось преступниками – удачно. Но неожиданно вклиниваются, казалось бы, незначительные обстоятельства, и все катится кувырком. Зависть, жажда наживы, преступления и печальный, но логичный исход – основная линия повести. Все персонажи и события в повести – вымышленные.
Профайлер Грейс Синклер – идеальна: сногсшибательная красавица, богатая наследница, талантливая писательница и одна из самых блестящих сотрудниц ФБР. Но мужчин в свою жизнь она пускает очень неохотно после того, как много лет назад столкнулась с чудовищем… И теперь ей придется столкнуться с ним вновь. Кто-то одну за другой убивает успешных красивых женщин. Вскоре становится понятно, что убийца хочет передать послание, и адресат этого послания – она, Грейс… Сможет ли она уберечь от грозной тени прошлого своих близких? И поможет ли ей в этом ее новый коллега – обворожительный мужественный Гэвин Уолкер, с которым она однажды провела ночь? Ведь, кажется, он сам становится ей слишком близок…
В тихом районе Токио среди бела дня убита в собственном доме семья из четырех человек. Убийца скрылся с места преступления, оставив за собой странный запах, чем-то похожий на запах ладана, и нарисованное сажей на потолке жуткое черное солнце. Детектив, начинавший расследование, бросился в реку с Радужного моста. Инспектор Косуке Ивата и его немного странная напарница Норико Сакаи понимают, что им противостоит хладнокровный и расчетливый убийца. У них есть все основания предполагать, что он не намерен останавливаться и список жертв вскоре пополнится.