Медвежий угол - [16]
— В камере уже кто-то был?
— Да, Коля Верховцев был. Парнишка он ничего, но за ним глаз да глаз нужен. Родители его тоже здесь, в Поселке, живут, из местных он. И какая-то ему в голову дурь влезла — все стремится доказать, что он не хуже других. Другие-то весь Дальний Восток объездили, на островах всяких побывали, в страны всякие плавали, народ у нас пестрый, а Коля в Поселке все свои шестнадцать лет отбарабанил. В магазине его как-то обидели, он хотел было окна побить, а тут еще с одной девчонкой история вышла, ну по договоренности с его же отцом я и оставил его переночевать в отделении. Приструнить чтобы. У нас тепло, печь хорошо горит, дровишки есть... Где прилечь, тоже найдется.
— Что было дальше?
— Часов в девять я домой отправился. Еле добрался. Ни один фонарь уже не горел — на подстанции предохранители полетели, во многих местах провода не выдержали... И вдруг — бац! В десять часов звонок. Так, мол, и так, окно в отделении выломано, и ветер там уже гуляет, и снег наметает, и все что твоей душе угодно там происходит. Сбежали. И Горецкий, и Коля.
— Как же они умудрились?
— А! Вывинтили шурупы, которыми решетка к окну крепилась, откинули шпингалеты и были таковы. К буровикам направились. Это около сорока километров, а в такую погоду их и к сотне приравнять можно.
— Чем же они вывинтили шурупы?
— Набойкой от каблука. Нашел я эту подковку... В инструкции ведь не сказано, что задержанных разувать положено.
— Горецкий знал, что рана у Самолетова не опасна для жизни?
— Думаю, не знал. Крови было много, к Самолетову он не подходил, мог решить что угодно...
— И там, на Проливе, встретившись с Большаковым, Горецкий мог подумать, что терять ему нечего... А? Одним больше, одним меньше?
— Кто ж его знает, что он подумал... Конечно, если он решил, что Лешка Самолетов убит, то наверно... с отчаяния... Или со злости... Как знать...
— Значит, уверенности в этом у тебя, Михалыч, нет? Продолжим. Итак, десять часов вечера. Ты получаешь сообщение о том, что задержанные сбежали. Твои действия?
Шаповалов тяжело вздохнул, потер стриженую голову, опять вздохнул...
— Ох, и измордовал ты меня, Валентин Сергеевич! Первым делом я отправился к Нинке Осадчей. Горецкий живет у нее на положении хахаля. Вернее, жил. Недавно в общежитие перебрался. Оказывается, были они у Нинки, оба были, оделись потеплее и ушли. Куда — не сказали, но Нинка догадалась — к буровикам. А оттуда они надеялись выбраться в обжитые места.
— А Осадчая мне об этом ничего не сказала, — задумчиво проговорил Колчанов. — Утаила, можно сказать, важные для следствия сведения.
— Вопросу об этом не было, вот и промолчала. — Шаповалов осторожно посмотрел на следователя.
— И ты, Михалыч, не подсказал мне этот вопрос, хотя знал и при допросе присутствовал... Ну, ладно, замнем. Что дальше?
— Потом направился я к Верховцевым, — с облегчением продолжил участковый. — Была у меня надежда, что Коля все-таки домой вернулся... Это только сказать — сходил к Верховцевым... На самом деле сползал. Ветер был уже под сорок метров в секунду. Но дополз. «Колька дома?» — спрашиваю. А старики на меня, извиняюсь, шары выкатили. Тут и началось. Тут уж не до преступников — людей спасать надо. Тут уж второе дело — шофер ты или начальник строительства, преступник или молодожен — спасать надо. Закон у нас такой. Спасать. Разбираться потом будем. Это как на шахте у нас — завалило одного парня, кровля не выдержала. Сутки не выходили, все откапывали, пробивались к бедолаге, руки в кровь изодрали, но спасли. Его только маленько помяло. А вечером ему же и шею намылили. Заслужил.
— Твои действия, Михалыч? — напомнил Колчанов.
— Звоню Панюшкину. У него люди, техника, связь. Он все и развернул. Аварийные бригады на Пролив направил, по старой дороге к буровикам. А я тем временем дружинников собрал, того же Андрея Большакова, еще человек пять. Трое пошли вдоль берега, еще трое поверху, над обрывом. Под этим обрывом и нашли потом Большакова. Собака его почуяла, а то и сейчас бы там лежал...
Поздним вечером Колчанов увязался с Панюшкиным и главным инженером Заветным на Пролив — вот-вот должна была затянуться промоина. Когда они вышли из конторы, чистая луна висела прямо над Проливом, а на льду лежала широкая лунная дорога, которая вела прямо к вагончикам водолазов. Там же стояли подготовленные ледорезные машины, маленькой прозрачной рощицей чернели тросы, всевозможные знаки, предупреждавшие о прорубях, майнах и прочих опасностях, которыми был так богат неподвижный, поблескивающий под луной Пролив.
Все трое спустились к берегу и даже не заметили, как ступили на лед Пролива. Укатанная тягачами и вездеходами дорога лежала ровная, прямая, и сойти с нее, заблудиться было невозможно даже ночью.
— Так вы, Валентин Сергеевич, утверждаете, что преступник вас не больно интересует? — нарушил молчание Панюшкин.
— Да ну, какой это преступник! Хулиган невысокого пошиба, да и только!
— Слышишь, Володя, что он, оказывается, расследует, — обратился Панюшкин к Заветному, который, зябко ссутулившись, шагал впереди, лишь иногда оглядываясь на поотставших Панюшкина и Колчанова. — Он, видите ли, расследует поведение целого отряда, очень его волнует проблема — почему народ не разбегается.
Что делать, если изнасиловали единственную внучку. А насильники не понесли наказание? Есть много вариантов, но самый лучший — смыть оскорбление кровью. Именно такой вариант выбирает ворошиловский стрелок, уставший от жизни и от обид. Он берет в руки оружие…По мотивам этого замечательного романа был снят одноименный фильм, ставший шедевром отечественного киноискусства.
Отрезанная голова незадачливого осведомителя еще не самое страшное, с чем приходиться сталкиваться следователям прокуратуры, бросившим вызов наглой банде, хозяйничающей на улицах города. Убийства, изнасилования, шантаж, дерзкие налеты — кажется, ничто не в силах остановить жуткий уголовный маховик. Но опьяневшим от крови бандитам противостоят достойные противники.
Убийство одного из жильцов - не очень приятное событие для соседей. И когда пенсионерку Екатерину Касатонову пригласили в качестве понятой на осмотр места преступления, она согласилась только из уважения к органам правопорядка. Но вот чего она даже не могла предположить, так это того, что ей самой придется расследовать это дело и вычислять убийцу. И даже следователь прокуратуры пасует перед чисто женской логикой.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь самого обычного человека, положил начало серии загадочных, с непонятными мотивами, убийств. Следователь Пафнутьев провел расследование скрупулезно и вышел на организованную преступную группу. Все бы ничего, но в ее составе оказались несколько крупных городских чиновников. Пафнутьева вызвали на ковер, пригрозили расправой, если он не прекратит дело. Но как он может прекратить, если один из бандитов передал в его руки компромат на всю городскую верхушку? Теперь следователь просто обязан разоблачить эту коррумпированную мразь.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь неприметного человека, положил начало серии убийств. Следователь выходит на целую банду, среди членов которой ряд крупных городских чиновников. Неожиданно интересы следователя и интересы одного из убийц, который не ведает жалости и не признает никаких законов, совпадают.
Пафнутьев уже начальник следственного отделения и ему с друзьями предстоит уничтожить банду, которая буквально творит немыслимое: убивает легкомысленных пенсионеров, захватывает квартиры, продает на Запад младенцев из роддома, оружие...
Первое письмо появилось не из пустоты. Сначала была ветхая надувная кукла и ее престарелый хозяин, готовый отправить на тот свет всех грешников Вигаты. Пронырливые журналисты. Громкий репортаж. Проснувшееся безумие. А уж потом – цепочка странных писем. Как вам такая загадка, комиссар Монтальбано? Думаете, это просто игра, интеллектуальный поединок и приз в конце? Бойтесь обещанного сокровища – оно станет вашей наградой.
Это дневник полковника юстиции, бывшего начальника следственного управления одного из районов гор. Санкт-Петербурга по сфабрикованному против него обвинению бригадой следователей Следственного Комитета РФ.
Преступниками не рождаются. Преступниками становятся. Киев, наши дни, ограбление банка. Все складывается так, как и планировалось преступниками – удачно. Но неожиданно вклиниваются, казалось бы, незначительные обстоятельства, и все катится кувырком. Зависть, жажда наживы, преступления и печальный, но логичный исход – основная линия повести. Все персонажи и события в повести – вымышленные.
Профайлер Грейс Синклер – идеальна: сногсшибательная красавица, богатая наследница, талантливая писательница и одна из самых блестящих сотрудниц ФБР. Но мужчин в свою жизнь она пускает очень неохотно после того, как много лет назад столкнулась с чудовищем… И теперь ей придется столкнуться с ним вновь. Кто-то одну за другой убивает успешных красивых женщин. Вскоре становится понятно, что убийца хочет передать послание, и адресат этого послания – она, Грейс… Сможет ли она уберечь от грозной тени прошлого своих близких? И поможет ли ей в этом ее новый коллега – обворожительный мужественный Гэвин Уолкер, с которым она однажды провела ночь? Ведь, кажется, он сам становится ей слишком близок…
Вообще-то я не писатель. Я — журналист. Но иногда, как сядешь за комп, так и не оторвешься. И получается нечто выходящее за рамки газетного стандарта.
В тихом районе Токио среди бела дня убита в собственном доме семья из четырех человек. Убийца скрылся с места преступления, оставив за собой странный запах, чем-то похожий на запах ладана, и нарисованное сажей на потолке жуткое черное солнце. Детектив, начинавший расследование, бросился в реку с Радужного моста. Инспектор Косуке Ивата и его немного странная напарница Норико Сакаи понимают, что им противостоит хладнокровный и расчетливый убийца. У них есть все основания предполагать, что он не намерен останавливаться и список жертв вскоре пополнится.