Медвежье счастливое рождество - [7]

Я нахмурилась, беспокойство зародилось во мне. Либо он был упрямым идиотом, который не позволял отдохнуть телу и восстановиться, или он на самом деле не был болен.

Прикусив нижнюю губу, я уставилась на экран. Был всего один способ понять – позвонить. Я работала медсестрой уже достаточно долго, чтобы понять, когда кто-то притворяется.

Нажав на иконку рядом с именем, я поднесла телефон к уху. Три гудка спустя Стоун ответил, и я сразу поняла, он не врал.

- Эй, красавица, - его голос был ниже, чем обычно, более хриплый и осипший и он говорил в нос.

Звук стал глуше, будто он прикрыл телефон рукой, но я все же услышала кашель.

Мое сердце обливалось кровью.

Пока не услышала звук металла о металл на заднем фоне.

Брови сошлись на переносице, и во мне вспыхнул гнев.

- Ты почему на работе?

Он хмыкнул – полу-фырканье, полу-смех.

- Это мое место, милая. Я должен проверять, что все идет как надо, каждый день, когда мы открываемся.

- Верно, - я тихо вздохнула.

Трудолюбие уняло мое разочарование, но его слова сказали намного больше, чем он хотел.

Он мог ходить на работу каждый день, болен он или нет, но не может встретиться со мной.

И этому могла быть только одна причина – он не хотел этой встречи.

Как я могла пропустить эти признаки? У него огромное количество поклонниц, с его-то телом. Он владел спортивным залом. И что бы сказали клиенты, если бы у него была такая девушка, как я? Это поставит под угрозу его бизнес. И да, у него бизнес, и Стоун - лицо этого бизнеса, хочет он этого или нет.

Вся моя радость рассеялась под волной отчаяния. Грудь сдавило, а сердце словно утонуло, раздавленное резким перепадом давления. И тупая боль поселилась внутри.

- Береги себя, ладно? – мой голос смягчился, несмотря на попытки быть строгой, несмотря на попытку скрыть свои чувства.

- Всегда, детка, - я услышала растерянность в его голосе. – Ты в порядке? Послушай, детка, мне действительно жаль, что все так случилось вчера, и я определенно хочу сделать что-то для тебя.

- Стоун, - это прозвучало так жалостливо.

- Позволь мне загладить вину, - он замолчал, давая мне время, чтобы переварить это. – Прошу детка. В любое время, в любом месте, - это прозвучало неподдельно и несчастно. Он определенно нуждался в постельном режиме.

Боль продолжала расти и расширяться, поглощая все больше чувств, когда я подумала, что больше никогда не услышу его голос, никогда не получу сообщение от него. Но я знала, в тот момент, что лучше рано, чем поздно.

Мне не нужна была фотография, потому что я живо помнила каждую черту его лица - от тяжелых темных бровей до изгиба губ. С момента, как я привязалась к нему, его стало проще и проще вспоминать.

Я искренне беспокоилась о нем и не хотела причинять ему боль, даже если он причинил ее мне.

- Твой зал. Один час. - Это давало мне пятнадцать минут, чтобы одеться и выйти.

- Да, - он сразу зазвучал лучше, бодрее, будто был рад меня увидеть, - я напишу тебе адрес, красавица.

Пытаясь не радоваться из-за его ответа, я сосредоточилась на своей миссии.

- Я не буду красиво одеваться, просто чтобы ты знал, - моя план не включал нормальное свидание. Я хотела только отвести его домой, уложить в кровать, чтобы он отдохнул, прежде чем навсегда скажет мне прощай.

- Это неважно, если я увижу тебя. – И, как будто только и думал об этом, Стоун добавил, - я тоже не одет хорошо.

В голосе была сладость и невинность, будто он был так сосредоточен на мне, что на минуту забыл о себе.

Он умел это делать, заставляя меня чувствовать себя особенной, достойной внимания, которое он дарил. И от одного этого становилось горько.

Бросив быстрый взгляд на свою одежду, я осознала: я на самом деле сделала это. Я была в шоке. Я никогда не брала на себя инициативу в отношениях, я всегда была пассивной. И это было иронично, что я шагнула вперед, тогда, как он сделал шаг назад.

- Скоро увидимся.

- Скоро увидимся, красавица.

Услышав улыбку в его голосе, я тоже улыбнулась, былая надежда расцветала внутри меня, прежде чем я смогла остановить ее. Чушь.

Повесив трубку, я вскочила с дивана и бросилась в спальню. Открыв дверь шкафа, я достала пару черных леггинсов поплотнее, толстовку из Университета Флориды, подаренную подругой, которая ходила там в школу, и серые угги. Повернувшись к комоду, я вытащила темно-серую майку на бретельках и комплект кружевного белья – на всякий случай – и пару носков. Бросила все на кровать. И быстро приняла повседневный вид.

Бросилась в ванную, облила волосы ароматным кондиционером, пробежалась расческой по непослушным прядям и почистила зубы.

Выпрямившись, взглянула в зеркало. Не было похоже, что я приложила много усилий для наряда. Мне нужен макияж. Боже благослови бронзер и его способность к уменьшению контуров. Не то, чтобы я не любила себя за двойной подбородок и все остальное, я просто хотела впечатлить его, хотела, чтобы он думал обо мне время от времени, даже если никогда больше не заговорит со мной.

До школы медсестер я была косметологом. Прическа и макияж были моей страстью до того как все изменилось. Я присматривала за Бабулей до самого конца. Боль обожгла внутренности.