Медвежатница - [2]

Ты повторяешь клятву и спрашиваешь, что такое Львиный Чертог, в чем будет состоять испытание и зачем оно.

– Чертог ты увидишь, через что тебе предстоит пройти – узнаешь, а нужен сей ритуал, ибо хоть я понтифик максимус, но всего лишь смертный и могу ошибаться. Вдруг я приведу к Весте ту, которая ей неугодна? Идем во Дворец Весталок, богиня испытает тебя.

Крытой галереей вы проходите в расположенное по соседству величественное здание, где обитают достопочтенные жрицы, на молитвах которых держится благополучие великого Рима. Миновав анфиладу мраморных комнат и атриум с двумя фонтанами, вы оказываетесь перед медной дверью. Она заперта, но понтифик берет свой древний кинжал, вставляет резную рукоятку в скважину, и створки раскрываются.

Вы в небольшом помещении, освещенном несколькими светильниками. Между ними поблескивает золоченый барельеф – львиная морда с разинутой пастью.

Твой спутник переходит на шепот.

– Ты должна засунуть в зёв руку, нащупать один из шаров и вынуть. Если шар окажется черным, ты отвергнута. Если белым – принята.

– Почему ты шепчешь, о великий? – так же тихо спрашиваешь ты.

– Потому что внутри ядовитая змея. Если она спит, я не хочу ее разбудить.

– Она может меня укусить? – пугаешься ты.

– Да. Такое не раз случалось. Некоторые от яда умирают в корчах. Некоторые выживают, но ужаленная рука отсыхает. Однако если укушенная сумела вынуть жребий и он белый, – ее все равно принимают в весталки. Однорукие жрицы пользуются еще большим почетом.

– А если она меня ужалит, но шар окажется черным?

– Тогда горе тебе, – вздыхает понтифик. – Ты потеряешь руку, а может быть и самое жизнь понапрасну. Так что? Будешь совать руку в пасть или отвести тебя назад к отцу?

Пауза, недлинная.

– Если движение будет стремительным, змея не успеет испугаться. Во всяком случае замуж за легата-философа я точно не пойду. Если останусь с одной рукой, он и сам меня не возьмет.

3

Ты засучиваешь рукав. Прислушиваешься – не раздастся ли из черной дыры шипение. Лев в упор смотрит на тебя своими сверкающими золотыми глазами, понтифик так же неотрывно – своими полуприкрытыми.

Наконец, собравшись с духом и стиснув зубы, ты быстро суешь руку вниз. Ты готова наткнуться на шершавую чешую и ощутить боль укуса, но пальцы сразу нащупывают круглое, гладкое. Схватив шар, ты поскорей отпрыгиваешь от львиной морды. Твое сердце бешено колотится. Судорожно сжатая кисть не хочет разжиматься. Понтифик сам берет твою руку, бережно поднимает ее.

Шар белый.

– Я прошла испытание! – кричишь ты радостно.

Верховный жрец раздвигает желтые зубы, издает квохтающий звук. Это он так смеется.

– Ты прошла испытание, – подтверждает он. – Но никакой змеи внутри нет, и все шары там белые. Испытание заключалось в том, чтобы проверить твое мужество. Весталка не может быть трусливой. Иначе в роковой миг она подведет богиню. Теперь вернемся к твоему отцу. Согласно обычаю, он должен отказаться от дочери и передать тебя мне.

И вот понтифик производит обряд. Нарекает тебя «аматой» – возлюбленной жрицей богини Весты. Заплетает твои волосы в семь косиц, повязывает их лентой. Облачает тебя в длинную широкую столу. Ты произносишь слова торжественного обета: в течение тридцати лет клянешься сохранять девственность, ибо она принадлежит Весте, а если нарушишь зарок, то будешь похоронена заживо на Проклятом Поле и родственники не поставят на домашний алтарь поминальную табличку с твоим именем.

Отец почтительно склоняется перед тобой. Ты больше ему не дочь, ты – одна из Шести Посредниц между римлянами и богиней, без покровительства которой погаснут очаги в домах, распадутся семьи и разрушится Вечный Город.

Потом понтифик велит непосвященному удалиться и обращается к тебе с такой речью:

– Возлюбленная сестра моя, ты заступаешь на место аматы Терезии, покинувшей земной мир. Она была Хранительницей Священного Огня – поддерживала пламя в сакристии. Но если тебе это служение не по нраву, любая из остальных весталок за исключением главной, поставленной надо всеми, охотно с тобой поменяется, ибо сохранять огонь – самая почетная из обязанностей.

– А каковы остальные обязанности? – спрашиваешь ты.

– Сначала дослушай про обережение Огня. Он – наша святая святых и ни на миг не должен угаснуть. Служба проста. Каждые четыре часа нужно подливать в чашу масло, днем и ночью. Никто кроме тебя не смеет войти в сакристий. Это значит, что ты будешь всегда одна, вдали от солнечного света. Лишь раз в день ты сможешь ненадолго покидать святилище, чтобы доставить частицу Огня в один из храмов других Семи Богов, согласно установленному порядку. Если пламя в святилище погаснет, тебя ждет жестокое наказание кнутом. Сообщу тебе то, чего никто в Риме не знает. Амата Терезия, твоя предшественница, нарушила свой долг. Она была больна, потеряла сознание, и Огонь погас. За это я должен был предать Терезию бичеванию, и она, подточенная недугом и раскаянием, не вынесла, испустила дух…

Другая весталка ведает Пентралием, где хранятся великие реликвии Рима, сокрытые от взглядов. Она еще бóльшая затворница. Ей воспрещено отлучаться даже на краткое время. Из людей она видит только меня, ни с кем другим ей разговаривать нельзя.