Медведи в икре - [94]

Местные начальники не всегда были так склонны к сотрудничеству, как мой друг из Бадахшана. Вскоре после моего первого визита я отправился в долину Бамиан, где разбил лагерь на берегах небольшого притока под названием река Калу. Когда я послал известие в ближайшую деревню, что хотел бы нанять несколько местных проводников, чтобы провести меня в горы, мне ответили, что я прежде должен обратится к самому губернатору провинции, находившемуся в городе Бамиан. Итак, я направился в Бамиан, расположился в чайхане и послал записку о том, что прибуду к губернатору в назначенный им час. Ответом было сообщение, что губернатор присутствует на свадьбе и не сможет меня принять в ближайшие несколько дней. Я ответил, что звонил в офис премьер-министра в Кабуле, чтобы спросить, имеет ли бами-анский губернатор право отменять разрешение премьер-министра на охоту в долине Калу. Прежде чем последовал звонок, из губернаторского дворца прибыл курьер с сообщением, что представитель губернатора готов обсудить это дело в отсутствие губернатора, если только я отменю свой звонок премьер-министру. Я согласился, и мы принялись торговаться. Губернаторский представитель объяснял, что единственным возражением губернатора против моей охоты является то, что он лично отвечает за мою безопасность и что горы вокруг Калу кишат смертельными опасностями, угрожающими столь ценному иностранцу, каковым я являюсь.

Я поблагодарил джентльмена за беспокойство губернатора о моей особе и спросил, о каких опасностях идет речь. И охотится ли сам губернатор?

Мне сказали, что, несмотря на то, что сам губернатор не охотится, он знает, что в горах водятся волки, медведи и змеи, которые нападают, как только видят добычу. Я пытался спорить, заявив, что ни разу не видел, как волк на кого-нибудь нападал, и что я все отдам за то, чтобы встретить медведя на расстоянии ружейного выстрела, и что, как хорошо известно афганским экспертам, с которыми я говорил, в Гиндукуше нет ни одной ядовитой змеи. Но моего друга не так-то просто было смутить, и он вежливо ответил, что я, конечно, говорил не с теми людьми. И, кроме того, кому как не губернатору Бамиана знать, что у него где водится.

В конце концов мы нашли компромисс, который был надлежащим образом записан по-персидски и по-английски. Я не помню точного текста, но там было что-то вроде вот этого: «При условии, что его Высокопревосходительство губернатор Бамиана снимет свое запрещение на мою охоту в его провинции, я настоящим снимаю с него всякую ответственность за травмы и раны, которые я могу получить от: а) волков; 2) медведей и 3) змей. (подписано) ЧУТ».

Губернатор принял этот компромисс, и в течение часа после моего возвращения в лагерь он наполнился охотниками и проводниками, сулившими мне наилучшую охоту на горных козлов в Афганистане. На протяжении двух недель я все дни напролет проводил, лазая вверх-вниз по скалам и в иные дни занимаясь ловлей форели в реке Калу, отходя от усталости в предыдущие дни. За все это время я не застрелил ни одного козерога, но и ни разу не упал со скал. Я часто размышлял, а в чем выразится ответственность губернатора, если я сверну себе шею при падении с высоты в тысячу футов. Но, в конце концов, такой вариант не был упомянут в моем списке.

Когда я вернулся в Кабул, я поведал моим афганским друзьям об опасениях губернатора, и они заверили меня, что мой контракт с ним будет помещен в архив на постоянное хранение. На самом деле они были настолько удивлены, что Захир-Шах^[204] послал мне письмо, что долина Калу с этого момента переходит из юрисдикции губернатора и на постоянной основе передается мне. Это будет отличное место, где можно спрятаться от атомной войны.

Но взять двухнедельный отпуск в горы удается нечасто, и большинство моих занятий вне рабочего времени были связаны с Кабулом и его ближайшими окрестностями. В самом Кабуле имелся ресторан, который открывался в дни национального праздника — фестиваля, длящегося несколько дней. Там есть кинотеатр, но я не очень люблю фильмы, особенно индийские. Общественная жизнь сосредоточена лишь в пределах размещения дипломатического корпуса, потому что афганским женщинам не разрешают появляться перед иностранцами, а, по всеобщему признанию, мальчишники не так уж хороши, если становятся единственным постоянным способом времяпрепровождения. В результате чаще всего я проводил свое свободное время в прогулках по окружающим горам или охотясь на уток в долине. Однажды я был даже приглашен на королевскую охоту на уток со слона. Слон, последний из подаренных королевой Викторией прапрадеду нынешнего короля Абдуррахману, прославившемуся своей автобиографией, перед самой утиной охотой заболел, и мне уже больше никогда не поступало приглашения стрелять уток со спины слона, хотя должен сказать, что это, наверное, очень весело.

Но вы не можете стрелять уток круглый год даже в Афганистане, и лазанье по горам тоже надоедает. И чтобы развлечься, я приобрел вначале лошадь, а потом сокола, и это имело неоднозначные последствия.

Глава 21 НУР ДЖАХАН — СВЕТ МИРА

Что касается лошадей, то с ними есть одна проблема и она заключается в том, что о них нельзя говорить за обедом, во всяком случае за дипломатическим обедом. Однажды я это испробовал в Москве, и все закончилось попыткой в одиночку научить Красную армию игре в поло. Во второй раз я попробовал примерно так же поступить в Афганистане, но результаты оказались еще более плачевными.