Медведев - [87]

Дмитрий Николаевич пришел к выводу, что подходы к Коху следует искать сугубо оперативным путем. Были взяты на учет все перспективные в этом отношении знакомства ровенских разведчиков, проанализированы все возможности. В первых числах мая подходящая для осуществления комбинации зацепка была найдена.

…Все началось с того, что обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт обратил внимание, что в ресторан «Дойчегофф», куда вход нижним чинам был запрещен, постоянно и беспрепятственно ходил обедать обер-ефрейтор по фамилии, как он выяснил, Шмидт. Привилегия объяснялась просто: Шмидт был дрессировщиком собак рейхкомиссара Коха. Офицер Зиберт сам познакомиться с обер-ефрейтором не мог. Он стал искать окольные пути и нашел. Оказалось, что пассия Шмидта, хорошенькая и не слишком строгих правил полька по имени Ядвига, была соседкой Каминских и почти каждый день забегала поболтать к жене Яна Эмме. Она-то в конце концов и познакомила Зиберта со Шмидтом. Слабое место обер-ефрейтора Николай Иванович нащупал быстро — деньги. Содержание красавицы Ядвиги могло бы разорить и более состоятельного человека, нежели Шмидт. Зиберт выручил дрессировщика — договорился с ним о приобретении и последующей выучке щенка немецкой овчарки. Под аванс, разумеется. В конечном счете Шмидт оказался в полной финансовой зависимости от щедрот обер-лейтенанта.

Зиберт стал прощупывать возможности обер-ефрейтора и выяснил, что тот, хотя и числился в какой-то части, фактически подчинялся капитану войск СС фон Бабаху — адъютанту Коха и своему земляку. Между ними в силу уз землячества были довольно тесные отношения. Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Через посредничество Шмидта Бабах и Зиберт вначале познакомились, а вскоре и сблизились. Знакомство было чрезвычайно ценным с точки зрения тех возможностей, которые открывали перед Зибертом для получения важной информации непосредственно из центрального аппарата РКУ, но и опасным.

— Учтите и ни на миг не забывайте, — повторял Дмитрий Николаевич Кузнецову, — фон Бабах не только сам проверенный эсэсовец, он, без сомнения, находится под наблюдением фашистской службы безопасности. Наверняка все его знакомства берутся на заметку. Будьте крайне осторожны…

Выяснилось, что капитан фон Бабах имел возможность устроить любому человеку, которому симпатизировал или в ком был заинтересован, аудиенцию у рейхскомиссара. Медведев и Кузнецов оба сразу загорелись возникшей у них одновременно идеей, но где взять убедительный предлог, чтобы даже при содействии фон Бабаха столь высокопоставленная особа, как рейхскомиссар и гаулейтер, принял обыкновенного пехотного обер-лейтенанта? Предлог нашелся…

В середине мая Валя Довгер, как и сотни ровенских девушек, получила повестку о мобилизации на работу в Германию. Первым побуждением командования было немедленно отозвать Валю в отряд. Но тут Медведеву пришла в голову мысль — а что если это та самая возможность, удача, которая изредка выпадает в разведке как бы сама собой?

Его план был таков… Валя Довгер имеет документы фольксдойче. Этого недостаточно, чтобы избежать мобилизации, правда, это обеспечит Вале сносные по сравнению с украинскими и русскими девушками условия существования в Германии. Зато это «немецкое» происхождение дает обер-лейтенанту Зиберту основание объявить Довгер своей невестой и обратиться к рейхкомиссару за получением разрешения на брак и отменой в этой связи мобилизационного предписания. Утвердив в Центре этот план проникновения к Коху и получив дополнительные указания, Медведев поручил Кузнецову начать его осуществление.

Фон Бабах охотно согласился помочь своему приятелю. Сказал, что, поскольку повестка уже вручена, он, Бабах, ничего предпринять не может (это Медведев и Кузнецов знали и именно на это рассчитывали), в его власти лишь оттянуть на две недели отъезд фрейлейн Валентины. Отменить мобилизацию может только рейхскомиссар. Сейчас его в Ровно нет (этого в отряде не знали), он срочно выехал в Берлин на похороны рейхслейтера Виктора Лютце, начальника штаба штурмовых отрядов СА, погибшего в автомобильной катастрофе. Днями Кох вернется, и фон Бабах немедленно включит Зиберта и Довгер в лист на личный прием.

Кох вернулся в Ровно 25 мая, на следующий день фон Бабаху было передано формальное заявление Вали Довгер, а уже вечером 30 мая пришло уведомление, что рейхскомиссар Эрих Кох примет обер-лейтенанта Зиберта и фрейлейн Довгер на следующий день.

К двум часам дня 31 мая 1943 года к мощной изгороди, отгораживавшей здания РКУ и резиденции Коха от улицы, подъехал извозчичий экипаж с пассажирами: пехотным офицером, кавалером двух Железных крестов, и худенькой сероглазой девушкой. Офицер со своей спутницей прошел во двор, а извозчик, погоняемый охранниками, должен был тотчас вернуться в город — останавливаться в этом районе разрешалось только машинам с номерами РКУ. Кучером был Николай Гнидюк, под козлами у него лежали снаряженный автомат и гранаты. Где-то неподалеку находились и другие вооруженные разведчики: Михаил Шевчук, Василий Галузо, Николай Куликов, Жорж Струтинский, еще несколько человек. Они должны были прикрыть отход Кузнецова и Довгер в случае, если им удастся после совершения акта возмездия вырваться живыми на улицу.