Медведь против Акулы - [27]

Один из дюжих с бешеными глазами мужчин говорит: «Пароль?»

М-р Норман, едущий с семьей на «Медведь-пр. – Акулы II», испытывающий некоторые трудности со сном, бродящий по холлам просто в поисках того, что можно захотеть, говорит: «Что?»

Мужчины опускают оружие. Один из них говорит: «Заходи скорей. Хватай себе «Грыжку».

Другой говорит: «Я так и думал, что мы с тобой сегодня увидимся».

М-р Норман подвигает стул и присоединяется к неплотному кружку мужчин. Как приятно в чем-то участвовать.

Один из дюжих малых говорит: «Слушайте, мы ведь все согласились, что «Медведь-пр. – Акулы» – это недуг, рак, утонченное оружие массового уничтожения, примененное против этой нации хитроумными трудолюбцами-собакоедами, которые алчут мирового господства».

Еще один плечистый заговорщик говорит: «Хорошо сказано».

Красноречивый молодчик продолжает. Он говорит: «И более того, мы все согласны, что лучший способ нанести удар по нашим сухощавым желтым супостатам – что-нибудь сдетонировать».

Мужчины говорят: «Верно-верно».

М-р Норман чувствует: что-то не так, но логика происходящего берет его в тиски.

Телевизор говорит: «Вам до смерти надоели ваши уродливые голени?»

М-ра Нормана клонит в сон. Он говорит: «Вид и текстура настоящей свинины».

Конспиратор с развитой речью говорит: «И поскольку мы не можем действительно взорвать весь Вегас, нам остается выбирать: казино, начальная школа или дом престарелых инвалидов. Призываю голосовать. Кто за казино – поднимите руки».

Охранник «О'теля» входит в дверь и приветствует участников группы ненависти, беря под козырек.

М-р Норман зевает и предлагает охраннику «Грыжа-колу».

58. Текстовое свидетельство

Итак, мы снова с вами. Прежде чем продолжить наш разговор с доктором Ундервуд.

На самом деле я не доктор.

Я хочу напомнить нашим слушателям не забыть заглянуть на наш веб-сайт по адресу: дабью дабью да-бью точка кроваваябанямания, все в одно слово точка ком пробел косая черта дух демократии пробел косая черта общественный пульс пробел косая черта свобода. Зайдя туда, вы сможете проголосовать, вы сможете купить сувениры, вы сможете увидеть, за кого болеют ваши любимые знаменитости, вы сможете прочесть «Факты для Флюгеров» и вы сможете ответить на вопросы нашего Интернет-теста, чтобы понять, насколько точно вы соответствуете общему психологическому портрету медверженца или акулелыцика. Также вы можете отправить и-мейл с ответом на наш Вопрос Недели. Как вы знаете, в прошлую субботу в Цинциннати мужчина выиграл бесплатный билет от радиостанции, съев свою руку до запястья.

Оба-на.

И на этой неделе мы хотим знать: «Что бы вы сделали ради билета на «Медведь-пр. – Акулы II»?»

Дерзайте, ребята.

Ну что ж, доктор Ундервуд.

Я, вообще-то, выпускник аспирантуры.

Вы убеждены, что Шекспир испытывал симпатии к bears, к медведям.

Да.

На чем же основано ваше утверждение?

Ну, на текстовом свидетельстве. Онлайновая конкорданция к Шекспиру показывает свыше четырехсот отсылок на слова bear и bears в пьесах.

И меньше ссылок на sharks, акул?

Всего две. В «Гамлете» у нас имеется юный Фортинбрас, который sharking up, то есть, как акула рыщет в Норвежских пределах, собирая отчаянных рубак, и затем.

Затем, конечно, ведьмы Макбета.

Да, конечно.

Они швыряют утробу и зев морской ненасытной акулы, то есть shark, в свое варево. Верно, док?

Да.

Жарко жарко, пламя ярко.[ii] Страшновато. А не кидали ли они туда части ненасытных медведей?

Акулы у Шекспира в меньшинстве. Вы обнаружите куда больше коз, крабов, китов, головастиков, черней волков, дельфинов, овец и, разумеется, bears, медведей.

Так что бы вы ответили, д-р Ундервуд, на элегантный «тезис о негативном свидетельстве» Ньюмэна – то есть, что тревожащая малочисленность этих морских убийц у Шекспира указывает-де на страх Барда перед ними, на его уважение к ним?

Думаю, это глупо. Налицо и тревожная малочисленность семейных автомобилей у Шекспира, но как видите, я не пытаюсь построить на этом карьеру.

Утробу и пузырь морской ненасытной акулы. Ого. Извините, но от этого просто мороз по коже, док.

Послушайте, в «Ромео и Джульетте» у нас – ревущие медведи, в «Буре» – злые медведи, в «Троиле и Крессиде» – свирепые медведи, в «Лире» – цепные медведи. В «Зимней сказке» у нас парень покидает сцену, преследуемый медведем.

Цепные?

Которых тащат на цепи, в которую продета голова, вследствие чего они злятся.

А что значит ненасытный!

А в «Макбете», Акт V, Сцена vii, большой Мак говорит нам: «Я как цепной медведь. Бежать нельзя, но буду защищаться от облавы».[iii]

Седьмая сцена?

Да.

А разве Макбет не погиб, сражаясь по-медвежьи?

Суть не в этом.

Как бы вы отреагировали на утверждение, что Шекспир писал за четыреста лет до формулировки «Медведя-пр. – Акулы»?

Я бы назвала это историческим провинциализмом низшего пошиба. «Медведь-пр. – Акулы» – это лишь наиболее недавняя культурная артикуляция архетипической бинарности.

А как бы вы ответили на утверждение, что большинство отсылок к слову beary Шекспира приводят не к медведям, а к глаголам – носить, нести!

Знаете, иногда создается впечатление, что Фрейда не случилось.

Я имею в виду «Как вам это понравится», Акт II, Сцена IV, Селия говорит: «Простите, вам придется выносить мою слабость, я не в состоянии идти дальше», а Оселок говорит: «Что до меня, то я скорей готов выносить вашу слабость, чем носить вас самих, хотя, мне кажется, если бы я вас нес – груз был бы не слишком велик, потому что, мне думается, в кошельке-то у вас ни гроша».