Медведь и соловей - [10]

Они послали весть об их прибытии. Их гонец встретил их у конюшни.

— Вас вызывают, сударь, — сказал он Петру. — Великий князь за столом, он приветствует брата с севера.

Дорога от Лесной земли была долгой, Петр был грязным, уставшим и замерзшим.

— Хорошо, — кратко сказал он. — Мы идем. Оставь это, — последнее он сказал Саше, который убирал лед с копыта своей лошади.

Они умыли грязные лица холодной водой, надели кафтаны из толстой шерсти и шапки из сияющего соболя, убрали мечи. Город — крепость был переполнен церквями и деревянными замками, земля была в навозе, воздух наполнял дым. Петр шел за гонцом быстрыми шагами. За ним Саша смотрел, щуря глаза, на позолоченные купола и яркие башки. Коля был не менее осторожен, но смотрел на лошадей и оружие всадников.

Они добрались до двойных дубовых дверей, что открылись в зал, полный людей и собак. Большие столы стонали от яств. В дальнем конце зала на высоком резном стуле сидел мужчина с яркими волосами, ел кусочки мяса, что лежало перед ним.

Ивана II звали Иваном Красным, Иваном Милостивым. Он уже не был юным, ему было около тридцати. Его старший брат Симеон правил до него, но умер от чумы горьким летом.

Великий московский князь был очень светлым. Его волосы сияли, как бледный мед. Женщины собирались вокруг золотой красоты князя. Он был умелым охотником, мастером гончих и лошадей. Его стол скрипел под весом жареного кабана в травах.

Сыновья Петра сглотнули. Они были голодными после двух недель зимнего пути.

Петр прошел по большому залу, сыновья — за ним. Князь не отрывал взгляда от ужина, хотя на них со всех сторон смотрели хитро или с любопытством. Камин, в котором можно было запечь быка, горел за столом князя, и лицо Ивана было в тени, как и лица остей. Петр и его сыновья остановились перед возвышением и поклонились.

Иван пронзил свинину ножом. Кровь была на его желтой бороде.

— Петр Владимирович, да? — медленно сказал он, жуя. Его хмурый взгляд скользнул по ним от шапок до сапог. — Муж моей сестры? — он глотнул медового вина и добавил. — Пусть она покоится с миром.

— Да, Иван Иванович, — сказал Петр.

— Рад встрече, брат, — сказал князь. Он бросил кость дворняжке у трона. — Что привело вас сюда?

— Я хотел представить сыновей, государь, — сказал Петр. — Ваших племянников. Им скоро жениться. Если захочет Бог, я хотел бы тоже найти женщину, чтобы мои младшие дети не росли без матери.

— Достойная цель, — сказал Иван. — Это ваши сыновья? — он посмотрел на юношей за Петром.

— Да. Николай Петрович — мой старший, а второй — Александр, — Коля и Саша вышли вперед.

Великий князь окинул их взглядом, как Петра до этого. Его взгляд задержался на Саше. У юноши начала расти борода, выпирали кости, говоря о его взрослении. Но он был легок на ногах, взгляд серых глаз не дрогнул.

— Рад знакомству, — сказал Иван, не сводя взгляда с младшего сына Петра. — Ты, мальчик, очень похож на свою мать, — Саша опешил, поклонился и промолчал. Тишина затянулась. А потом Иван громче добавил. — Петр Владимирович, добро пожаловать в мой дом, за мой стол, пока вы не закончите свои дела.

Князь вдруг склонил голову и продолжил ужин. Они спешно заняли три освободившихся места за высоким столом. Коле не нужно было повторять, он уже резал кабана, добавил пирог с сыром и грибами. Круглый каравай лежал в центре стола, рядом с солью князя. Коля уже ел, а Саша замер.

— Великий князь так посмотрел на меня, отец, — сказал он. — Словно он знал мои мысли лучше меня.

— Все князи такие, — сказал Петр. Он взял горячий пирог. — У них слишком много братьев, и все хотят себе город, хотят приз богаче. Им приходится хорошо судить людей, иначе их ждет смерть. Остерегайся живых, сынок, они опасны, — и он сосредоточился на еде.

Саша нахмурился, но позволил наполнить его тарелку. В пути они ели странное мясо и сухие пироги, что порой давали им гостеприимные соседи. Стол у великого князя был хорошим, и они наелись от отвала.

Поле этого им дали три комнаты, холодные и с паразитами, но усталость мешала им переживать. Петр проверил сани и своих людей, а потом рухнул на высокую кровать и погрузился во тьму сна.

5 Святой холма Маковец

— Отец, — сказал Саша, дрожа от волнения. — Священник сказал, что на севере Москвы, на холме Маковец есть святой. Он создал монастырь и собрал уже одиннадцать учеников. Говорят, он общается с ангелами. Каждый день к нему приходят за благословением.

Петр хмыкнул. Он уже неделю был в Москве, занимался делами. Его последним усилием — только законченным — был визит к лазутчику татар, баскаку. Никто из Сарая, драгоценного города, построенного Ордой, не был бы впечатлен подношениями северного правителя, но Петр уклончиво передал ему шкуры. Груды лисиц, горностаев, зайцев и соболей были переданы под расчетливым взглядом татарина, он немного смягчился и поблагодарил Петра с добрым видом. Такие шкуры стоили золота при дворе хана, как и южнее в Византии. Это того стоило. Ему мог пригодиться друг среди завоевателей.

Петр устал и вспотел в наряде, расшитом золотом. Но он не мог отдыхать, пока его сын взволнованно рассказывал о святых и чудесах.