Медсестра - [71]

— А что, опять работать с этим мерзким типом? —поморщилась она.

— Считаешь, бывают приятные преступники? — усмехнулся Люсьен.

— Да, шеф! Есть отморозки, гнусные злодеи, интеллектуалы, тупые быки, но есть и трогательные экземпляры, натуры артистические, вдохновенные...

— Катрин пять лет проработала в криминальной полиции, — вставил Люсьен.

— И с последними приятней работать, чем с таким выродком, как Лакомб. Он переродился во что-то нечеловеческое.

— Но Виктор прав, ты в материале, а твой Лакомб похитил девушку и в его интересах ее уничтожить, но тут я согласен со своим другом.

— Речь идет о похищении этой русской? — уточнила Катрин.

Виктор кивнул.

Они попрощались с Дюкло и отправились в ближайшее кафе, чтобы обсудить тактику действий.

— Вы знаете, что Филипп Лакомб содержит втайне от властей под видом салона публичный дом? — с ходу выложила ему Ларош, едва они расположились за столиком в кафе и заказали по бокалу пива.

— Скажем так: я догадывался, — кивнул Виктор. — Вы знаете, где он находится?

— Конечно. Но проникнуть туда практически невозможно. Мне дверь вообще не открыли, разговаривал мужчина на ломаном французском, твердил как попугай одну и ту же фразу, что открывать он не имеет права. Я набралась наглости и представилась хозяйкой, знала, кому квартира принадлежит, но и тут он не сплоховал, сказал, чтобы я обращалась к Филиппу Лакомбу. Вот и вся одиссея с попыткой проникнуть внутрь. А все клиенты приезжают только с Лакомбом. Он сам и есть потайной шифр замка. Возит в бордель избранных, а каждый расплачивается на свой лад: кто деньгами, кто протекцией, связями и прочее. Сутенерство лишь небольшая часть его бизнеса и совсем не главная. Но когда надо подписать выгодный контракт, умаслить заказчика, тут и срабатывает его десерт с русскими девушками...

— Откуда вы знаете, что там русские девушки? — заинтересовался Виктор.

— Поняв, что попасть не удастся, я познакомилась с одним из тех, кого Филипп туда возил. — Катрин закурила.

— Может быть, виски? — предложил Виктор, заметив, с какой жадностью она бросила взгляд на посетителя, который нес к угловому столику стакан с темно-коричневым напитком.

— Да, надо согреться! — Ларош зябко повела плечами.

Рене заказал два виски и попросил к ним несколько бутербродов с ветчиной, но Катрин от них категорически отказалась.

— Чтобы не потерять шарм и изящество при моем скромном росте приходится о фигуре заботиться, — кокетливо улыбнувшись, пояснила она. — А виски я люблю!

Она начала рассказывать, как добыла эту информацию, и Виктор заметил, что ей хотелось этим даже похвастаться.

— Мужчине тяжело добывать информацию такого рода, а женщина, как любит повторять наш шеф, «в игольное ушко пролезет»! Вот я и пролезла. Легко заарканила этого мужика, уложила в постель, увы, старый дедовский способ срабатывает лучше других, а уж в интимном ворковании я его раскрутила, и он все мне выложил, вплоть до имен девушек. Увы, Алин среди них не было, — заметив напряжение во взгляде Виктора, сразу же проговорила она. — Но это ничего не значит, красотки живут там под вымышленными именами: Кэти, Биби, Мими и так далее. Церемония такова: сначала легкий ужин и парад красоток, во время которого каждый выбирает свою, потом все расходятся по комнатам, и девочки их там ублажают, выполняя любые капризы. После полуночи разъезд. Там пять девушек, а потому и гостей больше не бывает. Звучит классическая музыка, комнаты декорированы разными тканями, картины на стенах, такой образчик классического стиля. Девицы выходят не в колготках и лифчиках, а в строгих, а-ля девятнадцатый век, декольтированных нарядах и, как говорил мой боров, от них веет девственной порочностью. Это особый шарм для таких сексуальных маньяков, каким оказался мой маргариновый король. Он подписал контракт с Россией, а оформлял контракт Филипп, так что денежки у Лакомба водятся — и охрана, и девочки, и наряды — все окупается!

Бывший разведчик раскурил трубку.

— Этот маргариновый король боится вашего Филиппа. Говорит, тот способен на все. И советовал мне держаться от него подальше.

4

Алена медленно выздоравливала. Поднявшись первый раз, почти не ощутила своего веса, настолько она похудела, превратившись в травинку. Ей даже показалось: стоит оттолкнуться от пола, и она зависнет в воздухе, полетит, подгоняемая легким сквозняком с кухни. В ней вдруг снова появилась та невероятная легкость прыжка росомахи, когда тело не мешало и не тянуло вниз.

Побродив по гостиной, она могла часами смотреть в окно, вниз, на шумную парижскую улицу, по которой беспрерывно катились машины разных цветов и оттенков, и эта большая оживленная улица с четырехсторонним перекрестком напоминала детскую игру. Окна были плотно закрыты, и отдаленно, волнами закатывал уличный шум,а посидев так минут десять, она погружалась в странную, почти наркотическую дремоту, вывести из которой ее мог лишь свистящий удар плетки да резкий окрик охранника Хасана, злобного татарского пса со сплющенным, сломанным когда-то на ринге носом и узкими щелками глаз.