Медсестра из Райминстера - [22]

Я помолчала немного, обдумывая его мысль. Не это ли самое я сделала с Дэвидом Коллендером? Если бы я с самого начала внушила себе, что он просто обычный человек, обладающий таким же, как у всех остальных, правом совершать ошибки, может быть, теперь я не мучилась бы так от любви к придуманному мною образу?

— Я надеюсь, что мы останемся друзьями, Дженни, — сказал Том. — Ты всегда будешь одной из моих любимых медсестер…

— Одной из скольких?

— Ну, ведь ты же сказала мне, что твое сердце занято. А в операционной есть одна очаровательная блондинка…

— Мэри Эдамс? Она одна из лучших, но ужасно застенчива, — сказала я ему. — Тебе стоит попытать удачи.

Уже начинало темнеть, когда я, выбрав дорогу покороче, вернулась в «Бастилию». Быстрым шагом обогнув угол операционной, я услышала жалобное кошачье мяуканье. Я пошла на этот звук и оказалась около одного из деревьев, обрамлявших теннисный корт. Подойдя ближе, я вдруг обнаружила, что не первая откликнулась на отчаянный призыв животного. Из тени под деревом до меня донесся голос:

— Ну же, киска! Все хорошо, не бойся… иди сюда… ну же, спускайся, чего ты боишься, глупышка!

Я узнала голос Дэвида Коллендера. Он пытался снять с дерева котенка сестры-хозяйки Смоки. В следующий момент он заметил меня:

— О, сестра Kapp! Это маленькое глупое создание забралось на дерево и не может слезть с него.

Я подошла к нему. Это было так неожиданно, даже фантастично — увидеть Дэвида Коллендера, занятого спасением котенка. Я оказалась так близко от него, что могла слышать его дыхание, и присоединила свой голос к его увещеваниям.

— Ну, давай, Смоки, будь хорошей девочкой! — начала я.

Кошечка сделала несколько неуверенных движений вниз, но затем замерла, открыла свой крошечный ротик и снова испуганно замяукала.

— Если я вас подниму, вы, наверное, сможете до нее дотянуться, — предположил Дэвид. — Давайте попробуем?

Прежде чем я успела сообразить, что произошло, он обхватил меня за талию и поднял вверх. Я схватила котенка. Напуганное животное моментально вывернулось из моих рук и спрыгнуло на землю, быстро скрывшись в сумерках.

Доктор Коллендер отпустил меня. Мы стояли очень близко друг от друга, и я была настолько взволнована его близостью, что не могла ни двигаться, ни говорить.

— Дженни… — начал он и положил руку мне на плечо. Возможно, оттого, что было слишком темно, это движение вышло у него каким-то неуверенным, словно щупающим, и благодаря своему возбужденному состоянию я расценила его неверно. Оно показалось мне грубым и фамильярным. Кровь ударила мне в голову.

— Уберите свои руки! — воскликнула я возмущенно. Все мое разочарование хлынуло наружу, и я отвесила ему звонкую пощечину.

Он отшатнулся, и тут только я осознала, что сделала. Меня буквально затрясло от страха.

Его голос прозвучал резко:

— Мне бы только хотелось знать, чем я заслужил это?

Мне не оставалось ничего лучшего, как ответить:

— Если вы еще раз меня тронете… — Но договорить я не смогла, захлебнувшись слезами.

— Не беспокойтесь на этот счет, моя милая! Это последнее, чего бы я желал, — сказал он ледяным тоном, растворяясь в кромешной тьме больничного сада.

Глава пятая

— Да она и за сотню лет не сможет стать настоящей медсестрой!

Я везла по коридору тележку с бельем и услышала эту язвительную реплику сестры в ее разговоре со старшей сиделкой Шортер. Предметом их разговора была сестра-сиделка Дьюнн, которая как раз выбежала из кабинета с заплаканными глазами.

Эйлин Дьюнн была первокурсницей из терапевтического отделения. Она временно заменяла Дашфорд, которая была в отпуске. Я скучала по Линде, и с ее сменщицей у нас не складывались дружеские отношения. Хотя я и считала слова старшей сестры чересчур жестокими, я не могла не признать, что в них была доля истины.

Дьюнн была красивой девушкой, похожей на знаменитую Элизабет Тейлор. Правда, улыбалась она редко, и чаще можно было видеть, как она проходила мимо с абсолютно отсутствующим видом.

Мне стало жаль ее: наверняка не слишком приятно неожиданно сменить палату.

Вероятно, она ощущала себя здесь не в своей тарелке. С такими мыслями я постучала вечером в ее комнату.

— Войдите… О, это ты, Kapp! Что случилось?

— Да, собственно, ничего. Просто решила заглянуть к тебе поболтать. Сестра обошлась с тобой сегодня резковато, да?

— Мне наплевать…

Она небрежно раскинулась на кровати, на ней был довольно вызывающий алый халат. Я заметила, как ее взгляд скользнул по куче учебников, лежавших рядом с ней.

— Что, зубришь? — спросила я.

— Да, а что, у тебя есть какие-нибудь возражения по этому поводу?

— Нет, конечно же нет, но я на твоем месте не стала бы особенно перенапрягаться. Знаешь, я замечала, что людям, которые не слишком преуспевают в практике, легко дается теория.

Она язвительно улыбнулась:

— Вот это я называю чувством такта отбойного молотка!

— Прости, если мои слова тебя задели… — сказала я, тщетно пытаясь наладить с ней хоть какой-нибудь контакт.

Следующая ее фраза весьма неприятно меня обожгла.

— Слушай, Kapp, если тебе больше ничего не нужно, не прекратишь ли ты эту дурацкую болтовню? Я вообще хочу обо всем этом забыть.

— Прости, — сказала я. — Я просто подумала…