Медовый вкус страсти - [32]

Напомнив себе, что они находятся в общественном месте, Люси заставила себя успокоиться.

– Может, сначала сделаем заказ? – предложила она.

Его глаза сузились.

– Ты так голодна, что больше не можешь терпеть, или ты просто хочешь, чтобы я мучился, ожидая твоего ответа?

На самом деле она предложила ему заказать еду, потому что неподалеку от них стоял официант, и ей не хотелось, чтобы он прервал их важный разговор. Она жалела, что не сказала Дракосу правду до свадьбы. Сделай она это, их брак, возможно, не состоялся бы. Впрочем, изначально Дракос говорил ей, что не хочет иметь собственных детей. Что ему вполне достаточно Ксандера. Теперь он захотел еще одного ребенка, но только потому, что Ксандеру нужна компания для игр. Вовсе не потому, что ребенок нужен самому Дракосу.

Окинув взглядом меню, она выбрала блюдо, которое готовится целую вечность, и спросила своего мужа:

– Может, закажем шатобриан?[1]

– Давай, если ты этого хочешь.

Если бы он только знал, что она никогда не сможет получить ту единственную вещь, которую хотела бы иметь.

Подозвав официанта, Люси быстро сделала заказ. Когда он ушел, она соединила вместе ладони, словно молясь о том, чтобы ей хватило смелости сказать Дракосу то, что она собиралась.

– Дракос… Есть кое‑что… Что‑то, о чем я тебе до сих пор не сказала, – начала она дрожащим голосом.

Все его тело напряглось: очевидно, он понял, что она собирается сказать ему нечто важное.

– Да?

Сделав глубокий вдох, она тихо произнесла:

– Я не могу подарить Ксандеру брата или сестру, потому что я бесплодна.

После ее признания в воздухе повисло напряженное молчание. Люси смотрела на лицо Дракоса, ожидая увидеть на нем какую‑то реакцию, но оно оставалось непроницаемым. Для нее это было хуже, чем вспышка гнева.

– Как давно ты об этом знаешь? – спокойно спросил он, дав Люси надежду на то, что готов выслушать ее до конца.

– Я узнала об этом, когда работала в родильном отделении. Именно по этой причине я оттуда уволилась. – Она тяжело сглотнула, вспомнив душевную боль, которая не давала ей покоя в те дни. – Мне было тяжело находиться в окружении беременных женщин и младенцев. Приходя каждый день на работу, я постоянно сталкивалась с напоминаниями о том, что не могу иметь детей. – Она вгляделась в черты Дракоса, но они по‑прежнему ничего не выражали. – Это одна из причин, по которой у меня не было ни одного мужчины до тебя. Я не ощущала себя полноценной женщиной.

– И ты не посчитала нужным мне об этом рассказать до того, как мы поженились? – Холодный тон Дракоса дал ей наконец понять, что он испытывает.

– Я собиралась. Но тогда мы почти не знали друг друга. Подобные вещи с малознакомыми людьми не обсуждают. Кроме того, ты сказал, что не хочешь иметь собственных детей, поэтому моя неспособность родить ребенка никак не могла повлиять на наш брак.

– Но люди могут менять свое решение, Люси, и мы оба прекрасно это знаем. Ты лишила меня выбора без моего ведома. Если бы ты с самого начала сказала мне правду, я знал бы, что у нас не будет детей, и у меня был бы этот выбор. Может, я все равно женился бы на тебе, а может, и нет.

Горло Люси так сильно сдавило, что ей стало трудно дышать. Но она должна была все ему объяснить.

– Я собиралась пару раз сказать тебе правду, но у меня не было подходящего момента. Ты много работал, я занималась подготовкой к свадьбе, и мы почти не виделись.

– Ты могла бы найти время для этого разговора, – произнес Дракос обвинительным тоном.

Ее сердце пронзила боль. Она чувствовала, что он ее не понимает, а ей было просто необходимо заставить его понять.

– Ты смотрел фильм о королеве Елизавете Первой, который получил множество наград? – спросила она.

Дракос посмотрел на нее в замешательстве:

– Что?

– Английская королева была почти полностью лысой и скрывала это с помощью красивых париков, – продолжила Люси. – Но говорят, что те, кому довелось увидеть ее лысой, уже не могли воспринимать ее как человека без изъяна. У меня была такая же ситуация, Дракос. Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня как на неполноценную женщину. Как на бесплодное существо, достойное лишь жалости. Я хотела, чтобы ты продолжал меня желать.

Он издал отрывистый горький смешок:

– И поэтому ты мне лгала?

– Я тебе не лгала! – возразила она. – До сегодняшнего дня мы вообще не касались этой темы.

– Замалчивание – это тоже ложь, Люси, и ты в глубине души это знаешь.

Не в силах это отрицать, она просто продолжила молча на него смотреть.

– Ты скрывала от меня правду, – произнес он спокойным тоном, хотя глаза его горели от ярости. – Знаешь, я никогда не встречал ни одной женщины, которая не лгала бы мне. Такое чувство, что это заложено у вас в генах. Когда я был ребенком, моя мать лгала мне, убеждая меня в том, что у нас крепкая дружная семья. С тех пор я регулярно сталкиваюсь с женской ложью.

Люси услышала в его циничном тоне нотки триумфа. В следующий момент принесли их заказ, и она терпеливо ждала, когда мясо порежут на куски и положат на тарелки.

– Полагаю, это в какой‑то мере делает тебя счастливым, – сказала она после ухода официанта.

– Счастливым? – повторил он. – Ты спятила.