Медовый месяц Золушки - [7]

- Оставь в покое эту резину! Или ты делаешь гимнастику, или говоришь с отцом!

- С чего ты такой брюзга сегодня? - спросил Лариэль. - Вчера Анна-Вероника восхищалась твоей веселостью, которая очень тебя молодит… Гляди, не разочаруй!

- Восхищалась, говоришь? - заулыбался и посветлел король. - Нет, правда? Скажи своей жене, что это - взаимно! Я не про глазки- губки, не про ножки-ручки - это тебе виднее… Я доволен тем, что девочка добрая, скромная, не вертихвостка. И не акула. Сейчас акул среди них полно… Но у Анны-Вероники - другая, знаешь ли, крайность: проста чересчур, бесхитростна… А ты - ветрогон! А я - тоже не из твердокаменных королей… Кстати: нужно как-то бороться с тем, что меня прозвали "Уступчивым"… по-моему, это ужасно! Еще до королей- соседей дойдет… они тогда обнаглеют! Приказать, чтобы хватали всех подряд, кто обо мне так выразится? Но тогда и свояченицу нужно: она меня даже обозвала "интеллигентом"! Как думаешь, никто нас не слышит? - внезапно спросил король.

- Абсолютно, - отвечал Лариэль быстро и громче, чем надо. - Мы одни, ты же видишь…

- Не скажи, - папа, наоборот, понизил голос. - У карлика, у барона Прогнусси, - везде уши… в туалете даже… по крайней мере, все так говорят. Так вот: я сегодня в холодном поту проснулся от этих мыслей: что же у нас выходит в сумме? До чего мы доведем королевство - уступчивый "интеллигент", ветрогон и кроткая, простодушная девочка? Мы же его профукаем!

- Полно, отец, ну что за самоедство? - Лариэлю не нравилось, что такое могла слышать молодая его жена. - Моя ветренность - она, считай, в прошлом. Не мальчик уже. Я готов включиться в дела, помогать тебе…

- Правда? - обрадовался король. - Я верю, сынок…Я хочу верить! Начнем прямо сейчас. - Тут он вернулся к своей красивой коробке, достал ее из-за пальмы, распаковал… - и принц глазам своим не поверил, до того странный предмет был вынут оттуда. Более, чем странный! Алкид Второй держал в руках белый, довольно изящный гипсовый слепок женской правой ноги.

- Что это? - спросил Лариэль.

- Это посылочка от Балтасара, короля Фармазонии. И, строго говоря, не мне посылочка, а тебе, сын…

Принц взял в руки эту ногу и разглядывал ее мрачновато, сосредоточенно:

- Нога… Кому нога? Чья нога?

- Это его дочери нога. Точный слепок с нижней правой конечности фармазонской принцессы Юлианы. Нас просят примерить на нее ту самую туфельку - только и всего.

- Какие примерки, отец?! Я женат уже!

- Вот этой детали там еще не знают. Расстояние как-никак… а телеграфа еще нет… То есть у Фармазонии-то есть, у них много чего есть, а у нас… Послов иностранных мы не звали, если ты заметил. Так что они не в курсе…

- Ну так теперь надо ответить, что с ногой они запоздали, - подвел итог Лариэль.

- Ты так считаешь? - всматривался в него папа. - Да. Нет, не так резко по форме, конечно, а как можно вежливее и дружелюбнее, но все-таки в этом смысле и ответим…

Если в эти минуты вспомнить забытую на лестнице Золушку, - мы увидим только напряженную ее спину и руку с влажной тряпкой, работающую в пять раз медленнее, чем эта рука привыкла… Ей было слышно каждое слово. И первым чувством ее было: нельзя ей слышать этих речей, это семейное дело короля и принца; а вдруг Лариэль отвечает не совсем то, что хотел бы - из-за нее, из-за того, что помнит про "служанку" на лестнице?

- Как трогательный папа, Балтасар еще и это прислал, - говорил Алкид Уступчивый, доставая свернутый холст из коробки. - Портрет… Не поленился, надо же… Любопытно тебе?

- Какой еще портрет? - опять нахмурился Лариэль.

- Поясной. Нет, пардон, - чуть выше коленок. А то, что ниже - у тебя в руках. Так что практически принцесса Юлиана тут вся.

- Вся или кусками - зачем она мне?! Отец? Ну посуди сам…

И тогда, с шаловливым румянцем, проступающим на желтоватом лице, король рассказал: принцесса Юлиана родилась, когда шел к концу очень важный для пухоперонцев визит Алкида Второго в Фармазонию. Был пир в честь такого события, оба короля захмелели прилично и сосватали своих деток: Лариэля, которому годика четыре было тогда, и Юлиану, которая только-только явилась на свет… Казалось бы, шутка, пустяки, издержки слишком щедрого застолья? Но теперь свояченица Гортензия и некоторые министры хором уверяют короля, что никакая это не шутка была… что Балтасар прекрасно помнит, как они с Алкидом ударили тогда по рукам…

- Ах, вы ударили? - воскликнул Лариэль, не очень-то одобрительно глядя на папу. - И тем не менее, - забери от меня эту ногу! Ног больше ни от кого не принимать!

Король торопливо говорил, что и не ждал от сына другого ответа… что Анна-Вероника - такая прелесть, какие еще могут быть конкурсы… Так он и заявит министрам и свояченице…

- Прямо, без выкрутасов и недомолвок! Нечего нам, понимаешь, рты разевать на чужое! Богат Балтасар? В передовые короли выбился? И на здоровье! А зато у нас в Пухоперонии полным-полно рыжиков в этом году! Кто-то докладывал об этом. Серьезно, - небывалый урожай этих рыжиков! И очень голосистые соловьи да малиновки! - так подбадривал себя Алкид Второй Уступчивый. А напоследок переспросил:

- Так я уношу это все? Или взглянешь на портрет все-таки?