Медовый месяц взаперти - [18]

Амбер заморгала, открыв рот:

– Ты читаешь клинописные таблички? Ты читал сказание о Гильгамеше на языке оригинала?

– Да, читал. – Он поднял брови. – Тебе знакомо сказание о Гильгамеше?

Амбер слегка пожала плечом:

– В школе о нем рассказывали учителя, а затем я прочитала статью в журнале «Боги и герои».

– Где ты взяла этот журнал? Ты была в моей комнате?

– Я выписываю его много лет. – Поколебавшись, она добавила: – Каждый месяц я не могла дождаться, когда же он придет.

– Тебе известно, что сейчас он выходит в электронном виде? – Харун вдруг стал похож на мальчишку, в глазах его вспыхнул азарт.

– О да, но мне нравится держать журнал в руках, перелистывать страницы, понимаешь? Журнал такой яркий, красочный. Если бы я распечатала его на принтере, он выглядел бы блекло.

– Да, именно поэтому я тоже его выписываю.

Они улыбнулись друг другу, как мальчик и девочка, впервые встретившиеся на вечеринке и вступившие в незнакомый, но волнующий мир.

– Когда ты находил время читать – при твоей занятости?

– Поздно ночью, перед сном, – признался Харун. – У меня возле кровати стоит ночник.

– И у меня тоже. Я не люблю, когда входят слуги и спрашивают, не надо ли помочь. Мне нравится читать в тишине.

– Да, точно. – Харун выглядел гораздо моложе своих лет, и, увидев радость в его глазах, Амбер затрепетала. – В это время я бываю самим собой.

– И я тоже, – откликнулась она, и ее охватило несказанное счастье оттого, что у них есть что-то общее. – А какой период истории тебя больше всего интересует?

Харун усмехнулся.

– Мне хотелось бы знать, кто такие амалекитяне, где они жили и почему исчезли.

Заинтригованная, Амбер поинтересовалась:

– Кто? Я никогда не слышала о них.

– Мало кто слышал. Это были кочевники-завоеватели, не оставившие после себя письменных источников. О них упоминают лишь те народы, на которых они нападали. Несколько лет назад в журнале «Боги и герои» была опубликована серия статей об амалекитянах, – но ты, наверное, тогда еще не выписывала его. Учась в университете, я выискивал любые сведения, касающиеся их. Ты можешь посмотреть записи, они лежат в моей комнате.

– Ты действительно хочешь мне их показать? С удовольствием почитаю, – быстро добавила Амбер, пока он не передумал. – Ты всегда хотел быть археологом?

Пожав плечами, Харун кивнул:

– Меня интересовала история. Фади считал, что мои знания послужат Аббас-аль-Дину. Он надеялся, что я раскрою секреты истории нашего государства. Археологические раскопки у нас никогда не проводились. Мой прапрадед запретил их после того, как было обнаружено нечто, способное опозорить наших предков. Когда я посвятил в свои замыслы Фади, он дал мне карт-бланш, позволив исследовать прошлое страны. Он был рад, что член королевской семьи собирается заняться археологическими исследованиями, и велел мне не скрывать ничего – даже самые «неудобные» находки. После раскопок в Йемене я организовал раскопки в пустыне Мумади, к западу от Сар-Аббаса, так как Фади не хотел, чтобы я снова покидал родину. Но получилось так, что я и не смог уехать.

Прервавшись, Харун взял вилку и нож, чтобы попробовать салат, а Амбер смотрела на него с невольным восхищением. Она не собиралась расспрашивать мужа, почему он тогда не смог уехать или почему он не выбрал карьеру историка. Ответ был известен: публичная жизнь Алима приковала Харуна к дому. Он стал незаменимым помощником старшего брата. А затем – после смерти Фади и исчезновения Алима – он вынужден был взвалить на себя тяжелую ношу, которая была для него такой же обременительной, как нелюбимая жена.

Харун положил ей на тарелку небольшую порцию салата:

– Думаю, с едой все в порядке. Самое опасное – это напитки, но в этих нет наркотических веществ.

Поблагодарив его, Амбер все же не смогла удержаться от дальнейших расспросов:

– Значит, ты продолжал увлекаться археологией?

– Я подписался на все научные журналы, собрал коллекцию книг в своей комнате и читал их, как только появлялось свободное время. В Интернете я отслеживал все новейшие археологические находки. Некоторые раскопки я финансировал из своих личных средств.

– Должно быть, очень нелегко любить это дело, финансировать раскопки и не иметь возможности там побывать, – задумчиво протянула Амбер.

Лицо Харуна стало замкнутым, и она предположила, что сейчас он небрежно пожмет плечами. Как ненавидела она этот жест! Харун действительно пожал плечами – но как-то по-другому.

– Нет смысла мечтать о том, чего ты не можешь иметь, разве не так?

Но он мечтал. В его потрясающе красивых глазах мелькнула горечь. Амбер стало жалко своего незнакомого мужа, который долгие годы жил для других. Сможет ли он когда-нибудь жить своей собственной жизнью? Найдет ли время для этого?

Словно почувствовав, что она испытывает, Харун резко сменил тему:

– Как ты думаешь, кто нас похитил и зачем?

Прикусив губу, Амбер покачала головой:

– Ничего не приходит в голову. Если это эль-Шаббаты, я не нахожу в их действиях никакой логики. Они могли бы заплатить африканскому диктатору, чтобы тот убил Алима, находящегося у него в плену. Какой смысл похищать нас? Алим вернулся, он хочет жениться на сестре милосердия. Династия продолжится.