Медовый месяц в Париже - [26]

Она представила его в доме. Вот он хмурится у окна кабинета или наклоняется к Молли, сидящей за столом. Осторожно пробует стряпню девочки перед тем, как скупо, но сердечно ее похвалить.

Картинка, возникшая в ее мозгу, не была той, которую она воображала, выходя замуж за Алекса в безвкусной маленькой часовне в Вегасе. Ее собственные идеи по поводу семейной жизни с Алексом были слегка неопределенными, нужно честно в этом признаться, но они должны были ее устраивать. Новая картина будущего была Дженни незнакома. Ей казалось, она примеряет на себя чужую одежду.

Плохо ли она делает, что колеблется по поводу решения стать матерью для девочки, рожденной другой женщиной?

Дженни сочла свои колебания ужасными. Хотя она имеет право сомневаться. Откинувшись назад, она посмотрела на сводчатый потолок церкви. Изгибы здания и арочные своды словно уходили в бесконечность, переплетаясь друг с другом в элегантный узор. В таком месте Дженни должна была быть честной с самой собой.

Она знала, что нужна Алексу.

Но подобное заявление было не таким простым, как казалось. Зачем она ему? Для чего? Она полагала, что он в ней нуждался, когда смотрел в ее глаза и произносил слова клятвы. Но нужна ли Алексу ее любовь или он просто предлагает ей вакантное место жены и матери для Молли? Нужна ли ему женщина только для того, чтобы заполнить нишу, освобожденную другой?

А как же Молли? Вдруг Дженни со своими неуклюжими попытками стать мачехой навредит девочке?

Никогда в жизни Дженни не представляла себя мачехой. Мачехи — особая каста женщин. Но потом она подумала о Марион и о том, как ей, должно быть, было трудно поладить со своенравной девочкой, по-прежнему горюющей по умершей матери. Она подумала о терпеливости и доброте Марион и страстно захотела быть на нее похожей.

Правда состояла в том, что Дженни понятия не имела, удастся ли ей стать хорошей матерью. Она нужна Алексу и не подведет его. Главным образом потому, что он нуждается в ней не только как в мачехе для Молли. И он ей нужен. Единственный способ чего-то достичь сейчас — рискнуть, как она делала обычно.

Пусть Дженни мечтала не о таком совместном будущем с Алексом, но она устала убегать от ответственности, быть беспечной прожигательницей жизни и завсегдатаем вечеринок. Она может измениться. Может. Вот поэтому она будет игнорировать тихие голоса в мозгу, которые твердят ей о том, что она должна думать о себе и жить в собственное удовольствие.

Дженни посмотрела на браслет с брелоками на правом запястье. Медленно она отцепила от него золотое обручальное кольцо. Оно всегда выглядело на браслете не на своем месте. Застегнув браслет, Дженни с торжественным видом надела кольцо на палец.

«Встречаемся в Уайт-Харт».

Именно это сообщение прислала Дженни на телефон Алекса полчаса назад. Он едва не отправил ответ, мол, не могу оставить Молли, — Дженни должна была его понять, — но потом решил, что лучше им поговорить на нейтральной территории. Молли не нужно слышать их приглушенных и напряженных разговоров. Поэтому он поспешил к соседке и попросил милую пожилую даму присмотреть за девочкой.

Алекс увидел Дженни сидящей в углу паба. Он присел рядом с ней, напугав ее. Она разговаривала по мобильному телефону. Судя по услышанным обрывкам разговора, она говорила о том, что скоро вернется в Лондон.

Дженни закрыла мобильный телефон и положила его на стол рядом с чашкой кофе, потом неуверенно улыбнулась.

— Итак, ты сделала выбор, — равнодушно произнес он.

— Да.

Она покрутила чашку на блюдце.

— Возвращаешься в Лондон, назад к прежней жизни.

Дженни вздрогнула:

— Нет! Я хотела сказать… да… к прежней жизни, но не…

И вдруг он увидел золотое кольцо на ее пальце.

— Моя жизнь — это ты, Алекс. Мне нужно лишь съездить в город, чтобы привезти больше одежды, моих вещей.

С души Алекса упал камень. Он потянулся к Дженни и поцеловал ее, совершенно забыв о том, где находится и кто может за ними наблюдать. Именно так было в тот вечер, когда они впервые встретились.

Дженни первой от него отстранилась, краснея:

— Алекс… Нас могут увидеть.

— Наплевать, — сказал он, уставившись в ее глаза и отказываясь отвести взгляд.

Своим ответом Дженни подарила ему надежду. Впервые за несколько недель, а может, лет он действительно поверил в то, что может начать жизнь заново, а его будущее не будет таким унылым, каким он уже начал его представлять.

Дженни улыбнулась ему с прежним нахальством, но казалась неуверенной и уязвимой. Он снова наклонился вперед, но она остановила его, упершись ладонью ему в грудь.

— Нам нужно поговорить.

Он кивнул, совершенно не желая вести себя прилично. Проблема была в том, что Дженни всегда пробуждала в нем непослушание. Вот почему он считал ее такой пленительной. Он забывал обо всем, для него существовало только настоящее, только Дженни.

Поймав взгляд одного из официантов, Алекс заказал еще два кофе.

— Я тут сидела и думала, — сказала Дженни. — Я мало знаю о детях и вряд ли смогу тебе посоветовать, что делать, когда возникнут проблемы с Молли. Но я не хочу, чтобы мое появление в твоей жизни еще сильнее расстроило девочку.

— Я знаю. Но какова альтернатива? Я не могу притвориться, что тебя не существует, будто мы не женаты.