Медный ангел - [2]

– Город самоубийц, – сказал Теодор Фернану.

Тот был с ним полностью согласен...

Вот, наконец, и ворота. Шевалье пропустили без вопросов: кому нужно связываться с дворянином, выглядящим, как отъявленный головорез? Теодор не питал иллюзий по поводу своей внешности. Многолетняя служба в армии оставила отметины не только в душе, но и на теле. Некоторые из них не были видны, но рубец на щеке не спрячешь. Да и зачем? Виллеру принимал все как должное.

За заставой передвигаться стало легче, и Виллеру пустил коня легкой рысью. Было очень тихо, Париж таял позади в туманной дымке, предвещавшей резкое потепление. Весна в этом году обещала прийти рано, и в качестве аванса превратила дороги в невразумительное месиво. Из-под копыт Фернана летела жидкая грязь – как ни старайся, сберечь сапоги чистыми не удастся. Ну и черт с ними, лишь бы добраться поскорее.

Пообедать Теодор остановился в придорожной харчевне. Маленький, грязный домишко ему не понравился, но от добра добра не ищут – кто знает, когда еще удастся как следует перекусить. Да и в еде он был неприхотлив, в армии его, как хорошего офицера, в первую очередь заботило пропитание солдат.

Народу в полутемном зале почти не было. Трактирщик протирал кружки, за столом в углу сидела парочка «красных плащей», сомнительного вида бродяга храпел, привалившись спиной к стене. Теодор уселся за стол и махнул трактирщику. Тот, с первого взгляда оценив не многообещающую платежеспособность гостя, сам утруждаться не стал, пнул помогавшего ему парнишку. Юнец подбежал к Теодору, принял заказ. Через некоторое время перед шевалье уже стояло блюдо с холодным мясом и кружка с водой. Вино – вещь хорошая, но здесь оно наверняка дрянное, да и после болезни Теодор быстро пьянел, а задерживаться лишний раз ему не хотелось.

«Как странно – я стремлюсь к тому, что мне совершенно не нужно», – с горечью думал он. Ему по-прежнему была нужна только война, а вот он ей оказался без надобности.

Пообедав, Теодор расплатился и вышел. Солнышко пригревало все так же, хотя уже клонилось к горизонту. Париж остался далеко позади, дышалось гораздо привольнее. Разбирая поводья, шевалье поморщился: нога разнылась не на шутку, да и рука от нее не отставала. По-хорошему, следовало бы отлежаться еще пару недель, прежде чем пускаться в путь, но обстоятельства, при которых Теодор покидал армию, не способствовали длительному спокойному отдыху.

Глава 2

Замок Жируар просыпался рано – в деревне все встают чуть свет. Хозяйка, Камилла де Ларди, любила рассветы, и домочадцам поневоле приходилось разделять ее пристрастия.

Сейчас, в феврале, Камилла поднималась еще затемно: огонь в камине едва тлел, служанки спали, а за окнами тихо, словно бездомный пес, подвывал ветер. Камилла выбиралась из-под одеяла, садилась к огню и подбрасывала ему пищу. Дождавшись, когда часы пробьют семь, звонила в колокольчик. Прибегала едва проснувшаяся горничная, помогала хозяйке одеться, и та спускалась в столовую.

Ее день был заполнен делами – в большом замке всегда есть чем заняться. Управляющего, который следил бы за жизнью поместья и решал текущие проблемы, Камилла брать не хотела – она не слишком доверяла наемным служащим, предпочитая во все вникать сама. Она помнила, какие припасы хранятся в кладовках, была в курсе, что у кареты треснула ось, знала, когда нужно начинать сев и где взять ткани на новые шторы в малой гостиной. В Париже она бывала редко, шумное столичное общество ее утомляло, любым развлечениям Камилла предпочитала одиночество.

Конечно, так было не всегда. Но воспоминания о тех, других временах госпожа де Ларди от себя гнала. Незачем травить душу.

Утро началось с горячего чая, терпкого и немного горьковатого. Рассвело, на кухне готовили завтрак, а Камилла сидела в библиотеке и перелистывала страницы книги стихотворений Франсуа Вийона. Чай госпожа любила, и в доме давно свыклись с этой ее маленькой причудой, как и с тем, что иногда она не прочь выкурить трубочку. В конце концов, одинокая старая дева тридцати шести лет от роду может себе позволить иметь странные привычки.

Камин был растоплен – все-таки еще далеко не весна, а в старом замке вечно гуляют сквозняки. Да, Жируар не похож на новомодные поместья с регулярными парками и воздушными застекленными павильонами, но Камилла здесь выросла, прожила многие годы и свыклась с этими стенами, как свыкаются с удобными разношенными туфлями. Здесь она почти никогда не чувствовала себя плохо. Одиноко – может быть, но спокойно.

Иногда, наедине с собой, она думала, что хорошо бы у нее были муж и дети. Но она не родилась принцессой крови, никто не стремился устраивать ее брак, а после событий юности она и не была уверена, что сможет найти человека, который никогда не предаст ее и общество которого не наскучит ей до конца жизни. Когда-то, давным-давно, у нее был такой человек. Но все осталось в прошлом, и теперь она могла либо травить себе душу воспоминаниями, либо запереть их в пыльной кладовке памяти и делать вид, что это картины – вроде тех, что украшают гостиную.

Никто никогда не указывал Камилле, что она должна делать. Она росла очень непосредственным ребенком, и родители с ней не справлялись. Но, к ее чести, надо сказать, своей властью маленького дьяволенка она не злоупотребляла.