Медленный солнечный ветер - [51]

Огнек не собирался причинить Димитрии вреда, и для девушки теперь это было самое главное. Но оставалась и другая проблема: отпустит ли он ее. Пусть у него была всего одна рука, выглядел мужчина очень внушительно.

— Мне… жаль, — только и смогла произнести Димитрия, вновь потерявшая способность вести разговор. Это в книгах, которые она читала, все было просто, но в том мире, в котором она жила, было слишком сложно подобрать правильные слова.

— Вы случайно не видели мужчину? — поспешно добавила она. — Светлые волосы, светлые глаза. Одет как я.

Огнек покачнул головой, словно копируя ту манеру, с которой этот жест прежде проделала Димитрия, а затем поднял на нее свои полные грусти глаза.

(Глаза одиночки, заметила про себя Димитрия.)

— Внизу, на площади, — безразличным голосом сообщил мужчина. — Может быть, он.

Пальцами здоровой руки Огнек равнодушно крутил колечко — слишком маленькое, чтобы принадлежать ему. Димитрии не стоило большого труда догадаться, кому оно предназначалось.

Внезапно ей стало жаль этого мужчину. Он казался таким покинутым, отвергнутым, что Димитрия почувствовала в нем родственную душу. Ему, как и ей, так не хватало тепла человеческого тела.

Огнек задумчиво прикусил нижнюю губу, и на свет показались заостренные резцы. Димитрия вздрогнула от неожиданности. Нет, он не был таким же, как она, — он был чужим, он был беженцем.

Возможно, даже инфицированным. Выносливый организм беженцев мог содержать в себе заразу, даже не подозревая о ней, пока та спала мертвым сном в ожидании пробуждения. Именно инфекция побуждала беженцев питаться человеческой плотью — вирус принуждал их делать это, чтобы найти себе другого, менее выносливого хозяина.

Димитрия попятилась назад.

Иллюзия о потерянном одиноком человеке тут же развеялась — вместо нее перед глазами девушки встал голодный мужчина, высокий, опасный, жаждущий вкусить ее плоти и крови. Сердце бешено забилось, его быстрый бесперебойный стук эхом отдавался в ушах.

Каким бы смелым ты ни был, в случае, когда жизнь твоя подвергается опасности, исчезает понятие страха как такового. Остается одно — желание выжить. Сильные выживают, слабые — нет. Эту простую философию освоили все, но только судьба решает, кому остаться.

— Ты знаешь, какой она раньше была? — Огнек продолжал говорить, в то время как Димитрия продолжала медленно отступать в неизвестном направлении. Только сейчас ей в голову пришла мысль, что в больнице помимо основной лестницы, которая находилась за спиной беженца, должна была быть еще и пожарная.

— Хранимирка была славной девочкой. — Огнек втянул носом воздух, обращаясь уже не к Димитрии — скорее, в пустоту. — Славной, но слабой. Вся ее сила заключалась в ее вере, а здесь это не работает, знаешь? Моя девочка, моя маленькая девочка… — хрипел он. — Я стрелял в нее три раза. Бог ведь любит троицу, ты слышала? Затем я подхватил ее крохотное тельце, взвалил себе на спину и понес туда, где ей смогли бы помочь. Я верил, все образуется… Знал, что вера спасет ее, и тогда уже ничто не помешает нам быть вместе… — Постепенно голос Огнека все сильнее срывался, переходя в рыдания и громкие всхлипы. Мужчина в отчаянии опустился на колени и простер к небу свою единственную руку. Димитрии он больше не замечал. Все потеряло для него значение, за исключением безобразного личика юной монашки, которая навсегда осталась для него самой прекрасной женщиной в мире.

Некоторое время Димитрия все еще продолжала медленно двигаться, но постепенно она осмелела, повернулась и резко перешла на бег. Огнек даже не пытался ее догнать.

Крепко прижимая к груди черную папку в глянцевой обложке, Димитрия неслась по белым коридорам медицинского центра, думая только о том, что Дарко был где-то рядом. Он просто не мог сесть на поезд без нее. Дарко бы так не поступил.

Как Димитрия и ожидала, пожарная лестница действительно располагалась в этой стороне здания, и, к счастью, ведущая на нее дверь была открыта. Быстро, не оглядываясь, девушка помчалась по ступенькам, перепрыгивая сразу через три, а то и через четыре. Если бы хватило адреналина, она бы сиганула вниз с лестницы в один прыжок.

Лицо плачущего мужчины до сих пор стояло перед ее глазами. Он повредился рассудком, теперь это было понятно. Но огорчило Димитрию не это — она чувствовала разочарование, связанное с тем, что она приняла Огнека за похожего на нее человека. А он был такой же как все: ненасытный хищник, потерявший всю скопившуюся в нем человечность. Он как охотник поджидал свою жертву в виде своей сумасшедшей возлюбленной всего в сотне метров от заветного подвала, где она находилась с остальными беженками, которые следующим поездом должны были тронуться и отправиться в Сибирь.

Оказавшись на улице, Димитрия поначалу не поверила своим глазам. Щурясь от холодного острого солнца, девушка глубоко вдыхала спасительный кислород. Она уже и не надеялась выбраться на свободу. Сначала она потерялась в толпе, исчез Дарко, ее затащили в грязный вонючий подвал и приковали к железной кровати, надеясь в скором времени отведать ее мясца. Потом эта сумасшедшая монашка и ее не менее сумасшедший возлюбленный… Ах, да, еще падение с пятого этажа, которое чудом не закончилось трагично.