Медленный солнечный ветер - [50]

Девушка продолжила чтение.

"Присланные препараты действуют точно…" Дальше слов было не разобрать: почерк пишущего становился совершенно неразборчивым, и только в конце страницы заглавными буквами было выведено: "БЕССМЕРТИЕ".

На следующих страницах находились похожие заметки, идентичные, как птенцы в инкубаторе. Везде описывалось состояние разных больных, но особенно много места было посвящено неким загадочным "препаратам". Ни их названия, ни предназначения нигде не упоминалось, и в голове у Димитрии промелькнула мысль, что все дело было именно в их — в этих загадочных лекарствах.

На всякий случай Димитрия решила взять эту папку с собой. Она не могла точно объяснить, по какой причине она это делала, но она точно знала, что папка должна быть с ней. Прихватив с собой маникюрные ножнички, девушка вернулась к двери, на этот раз полная уверенности.

Опыта взламывания замков у нее было немного, но когда-то давно один знакомый Димитрии — мелкий воришка — объяснил ей общий принцип. Прикусив от напряжения губу, девушка раздвинула створки ножниц и вставила один конец в замочную скважину. Димитрия быстро нащупала внутреннюю задвижку и одним резким движением крутанула ножницы против часовой стрелки. Послышался щелчок.

— Даже проще, чем я думала. — Димитрия усмехнулась сама себе, абсолютно довольная результатом. Стоило оставить благодарственную записку тому, кто потерял здесь ножницы, хотя он уже вряд ли ее прочитает.

Проигнорировав урчание пустого желудка, девушка осторожно, будто кто мог ее заметить, вышла в коридор. Изнутри это здание мало чем отличалось от того, где недавно побывала Димитрия, — только света здесь было гораздо больше за счет частых зарешетчатых окон.

Димитрии было непривычно видеть больничные стены пустыми. Даже когда Посланцы начали действовать в открытую, больницы все еще работали, толпами принимая раненных и обезвоженных. На какое-то мгновение Димитрии показалось, что она видит чей-то прозрачный силуэт, хромающий ей навстречу с другого конца коридора. Это был мужчина лет сорока — возможно, он был моложе, но густо заросшее лицо не позволяло определить точный возраст. Вполне вероятно, что он был ровесником Дарко.

Он шел медленно, тяжело, каждый шаг давался ему с трудом. Его левая рука была ампутирована.

Только тогда Димитрия поняла, что мужчина был вовсе не призраком и даже не миражом, каковые видят в пустынях усталые путники. Этот мужчина был настоящим, и он двигался прямо на нее.

Он сверлил ее лишенного всякого выражения взглядом подернутых белой пеленой глаз, и Димитрия не могла не ответить на этот взгляд. В нем не было злобы — в нем вообще ничего не было, как если бы мужчины был и вовсе слепой.

Димитрия не шевелилась, и когда между ними оставалось не более нескольких метров, мужчина наконец остановился. И только когда он заговорил, девушка окончательно убедилась в том, что незнакомец существовал на самом деле.

— Тише, — усталым шепотом произнес он и поднес указательный палец здоровой руки к иссохшим губам.

Димитрия застыла как вкопанная, ожидая дальнейшего развития событий.

Мужчина подозрительно оглянулся по сторонам, точно желал удостовериться, не подслушивали ли их.

Параноик, хмыкнула про себя Димитрия.

Он не выглядел так, будто собирался съесть ее, но, может быть, это был обманный маневр, может, беженцы стали более изобретательны, пытаясь добыть себе пропитание.

— Ты вся мокрая, — заметил он спустя минуту молчания.

Действительно, с того момента, как сумасшедшая монашка обдала ее потоком ледяной воды и шланга, одежда еще не просохла и неприятно липла к телу.

В воздухе витали невысказанные вопросы. С ее стороны — кто он такой и что здесь делает. С его — точно такие же.

Но они оба молчали, ожидая, пока начнет говорить другой.

Наконец, мужчина снова заговорил:

— Ты видела Ранку? — спросил он тихо, почти умоляюще. Только сейчас девушка заметила, что у мужчины был еле заметный акцент, так что он был далеко не местный. Как, впрочем, и все, кому приходилось здесь останавливаться.

Димитрия не понимала, о чем он говорил, поэтому просто покачала головой из стороны в сторону. До сих пор она еще не произнесла ни слова, наверное, от шока.

— Кто такая Ранка? — с трудом выдавила из себя Димитрия, удивившись, как хрипло звучал ее голос в больничных коридорах.

— Кто ты такая? — эхом отозвался мужчина.

— Димитрия.

— Огнек, — представился он в ответ.

Так они и стояли — мужчина и девушка — такие разные, но с одной чертой, которая делала их близкими, почти идентичными. Это сходство выдавали одинаково серые помутневшие глаза. Неживой потухший взгляд. Недаром всегда говорили: "Глаза — зеркало души". Их души были пусты.

— Хранимира была моей невестой. — Мужчина на короткий миг прикрыл тяжелые веки, точно вспоминая о чем-то. — Но она предпочла мне Бога. Она святая. — Уголки губ Огнека дрогнули в фальшивой усмешке.

Димитрия с ужасом осознала, кого он имел в виду. Та сумасшедшая монашка из подвала и была его невестой. Они были странной парой — Димитрия едва ли могла представить их вместе. Сгорбившаяся Хранимира напоминала больше Маугли, нежели человека, а Огнек был слишком стар для нее. К тому же, у него не было руки, и, кажется, в отличие от своей подруги, он все еще помнил ее.