Медленный солнечный ветер - [21]

Это снова начинало напоминать глупую игру, где каждый все равно оставался при своем мнении.

— Не пойду.

— Пойдешь.

— Попробуй заставь. — Димитрия и сама не знала, откуда в ней взялось столько силы и наглости одновременно, но для девушки это было уже дело принципа, совсем как тогда, когда она была трудным подростком и задирала всех мальчишек в школе.

Димитрия остановилась прямо посередине коридора — то же пришлось сделать и Дарко. Он повернулся к ней и на мгновение прикрыл веки от усталости.

— Чего ты хочешь? — медленно произнес он внезапно смягчившимся голосом.

Этот вопрос поставил девушку в тупик. Она ожидала всего чего угодно: того, что Дарко начнет спорить, кричать на нее, — но совсем не того, что он так быстро сдастся. Неожиданное поведение солдата мгновенно остудило пыл Димитрии. Она даже растерялась.

С какой стороны ни посмотри, он спас ей жизнь всего несколько часов назад, а она уже пыталась выставлять свои условия. Димитрия прекрасно это понимала, но ей не нравилось чувствовать себя вещью, ходовым товаром. Ей не нравилось, когда ей пытались распоряжаться без ее ведома.

Авель, поспоривший в средней школе с другом, что Димка пойдет с ним на свидание, получил потом пощечину и фингал под правым глазом. Но тогда Димитрия была другой, и тогда ей не доводилось разговаривать с таким взрослым мужчиной так фамильярно, к тому же, спасшим ее шкуру.

— Я просто хочу быть в курсе того, что ты собираешься со мной делать. Не хочу, чтобы меня обсуждали за моей же спиной, — честно призналась Димитрия.

— Ты слышала весь разговор.

На это девушке было нечего возразить. Действительно, Дарко знал, что Димитрия будет слушать их с капитаном беседу. Может, он даже хотел этого. Так не нужно было тратить время на лишние объяснения.

Дарко провел Димитрию в отсек местной кухни и, коротко кивнув одному из поваров (да, все та же черная форма), удалился куда-то в угол помещения и сел на что-то, отдаленно напоминающее скамейку. По-видимому, Дарко был в команде на хорошем счету и не только благодаря близким и почти дружественным отношениям с капитаном. Он действительно заслужил к себе уважительное отношение, проявив всю свою храбрость в коротких стычках с обезумевшими беженцами.

Повар тоже, безусловно, оказался мужчиной. Женщинам не было места на корабле и тем более в команде Посланцев. Можно сказать, у этих чудаков с Венеры было что-то вроде фобии перед женщинами, способными зачать и выносить ребенка чужеродной им расы.

Димитрия не помнила, когда еще она в последний раз так вкусно ела. Из-за того, что к продовольствию, конечно же, приложили руку Посланцы, пища на вкус была немного пресной и тяжеловато жевалась, точно резина. Но все равно это были не рыба и не макароны, которые Димитрия уже видеть не могла.

Много еды девушке есть было нельзя, потому что ее слабый желудок мог и не выдержать такого напора после трех голодных лет, поэтому повар ограничился тем, что подал ей мутную похлебку с кусочками жесткого мяса и кое-какие овощи, названий которых, честно говоря, Димитрия уже бы и не припомнила. После тридцать первого года все овощи и фрукты резко подорожали, в результате чего позволить себе их могли только очень богатые горожане.

Едва с едой было покончено, Дарко тут же схватил Димитрию за запястье и потащил ее в отсек, где для нее уже была приготовлена одежда. Когда Дарко успел об этом позаботиться, девушка могла только догадываться.

Это был точно такой черный комбинезон, который носили все члены команды, и даже почти подходящего размера. Наверное, это был самый маленький экземпляр, который им вообще удалось найти, но даже он висел на Димитрии в некоторых местах — особенно смешно выглядели свисающие рукава, которые полностью закрывали маленькие ладошки. Димитрия про себя отметила, что выглядела совсем как клоун на цирковом представлении. Раз или даже два отец водил ее в цирк, но это было еще до того, как Сараево стал центром боснийских беспорядков.

— Отлично выглядишь, — сказал Дарко, легонько улыбнувшись.

Ей действительно на удивление шел черный цвет. Тугая коса светлых волос эффектно контрастировала с темной материей. Она казалась девочкой, которую отправили на войну. Девочкой, которая любила примерять мамины туфли, которые были ей несказанно велики. Она выглядела в этом костюме неуместно и вместе с тем в нем она приобретала глубокий своеобразный шарм.

Залюбовавшись зрелищем, Дарко быстро одернул себя.

Эва никогда не носила брюк.

— Спасибо. Не помешало бы зеркало, а так чувствую себя вполне уютно. Что это за ткань? Какая-то особая синтетика?

— Она сделана из шкур убитых хищников, обитающих на Венере. В основном, черных волков. Их шкуры прочные и совсем не пропускают влагу.

— О, — только и смогла выдавить Димитрия.

После Дарко попросил ее на некоторое время остаться в комнате, в которой она примеряла на себя обновки. Комната как комната, только до странного пустая. Как будто чулан, который никому не нужен.

Вскоре мужчина вернулся, не успела Димитрия как следует заскучать, и вручил ей черный удобный рюкзак из уже знакомого ей материала. Рюкзак оказался тяжелым.