Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании - [6]
Силы божественного водительства даровали человечеству Библию не для поверхностного чтения, но для глубочайшей внутренней работы. Она действительно заключает в себе пути ко всем высочайшим вершинам человечества. Она может и должна сделаться для человечества собственной его жизнью, причем основательнее и в то же время свободнее, нежели когда‑либо в прошлом. Именно к этому мы и стремимся, используя для формирования медитации кое‑что из импульсов и опыта, приобретенного благодаря антропософии.
Отметив таким образом отличие нашей работы от антропософской деятельности Рудольфа Штайнера, мы должны еще и правильно соотнести ее с деятельностью Общины христиан. Великое начинание Общины христиан объединяет людей посредством сообща отправляемого культа. Полноправным членом Общины является каждый, кто рассматривает совершение христианского обряда как своего рода жизненную помощь. Свою внутреннюю жизнь он может при этом формировать совершенно не так, как изложено здесь. В отправлении человекоосвящения, в личной молитве, особенно в «Отче наш», он может найти все необходимое, ведь каждый совершенно свободен установить для себя, как ему в ходе общей литургии внутренне усвоить обряд.
Таким образом, все, что дано в этой книге, официально не исходит от Общины христиан. Вот почему в нашем разговоре могут участвовать и люди, у которых есть затруднения с культом или которые по иным причинам организационно далеки от Общины христиан. Эти письма адресованы всякому, кто ждет помощи во внутреннем попечении о своей жизни и готов выслушать, что предлагает для этого мир христианства.
Но для познания и понимания полезно указать на внутреннюю взаимосвязь медитации и культа. Можно прямо‑таки сказать: процесс медитации идет правильно, когда внутренний путь подобен ходу человекоосвящения. Человекоосвящение, помимо всего прочего, чем оно тоже является, может рассматриваться как великая общая медитация, которую выполняет не просто индивид, но человек земной, не изолированный единичный человек, но человек из человечества, не субъективно–эгоистический человек, но человек–Христос. И наоборот, подлинная медитация может быть понята как литургия, совершаемая не во внешнем, а во внутреннем мире, не в общине, а в уединении, не в словах священнослужителя, а в собственных мыслях. Каждый должен сам решить, что ему более всего помогает или, может быть, как одно способствует другому. Верно только, что взгляд на человекоосвящение, на его частности, а тем паче на внутренний его ход и внутренний стиль, проливает свет на правильное формирование медитации.
Первая попытка предложить медитацию, или скажем так, наполнить действенным содержанием внутреннюю работу в наши тихие часы, будет предпринята здесь в соединении с четырьмя элементами человекоосвящения.
Мы выбираем фразу из Посланий Иоанна, в которой как бы суммируется все Иоанново христианство: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».
Сначала мы обращаем внимание на первое предложение: Бог есть любовь. Для кого эти слова еще не являются полновесной истиной, тот может выбрать для себя какую‑нибудь схожую мысль, например: «Любовь есть смысл земного мира», или еще сдержаннее: «Чистая любовь есть цель жизни человека». С другой стороны, тот, для кого истины христианства выражают последнюю реальность, может еще усилить эти слова, помыслив их как сказанные самим Христом: «Я есмъ любовь». Хотя эта фраза и не была произнесена Христом буквально, она все же явилась сутью Его жизни.
Наша цель состоит в том, чтобы подобное духовное содержание пребывало в нас в течение некоторого времени со всею возможной для него силой. И сперва мы должны научиться выходить за пределы простого размышления о подобных фразах. Именно современному человеку это, как правило, весьма трудно. Он начинает рефлектировать, вместо того чтобы медитировать. От сплошных мыслей он к духу не приходит. Или же, если ему удается загасить блуждающие мысли, он погружается в мир обнаженных чувств, предается им и называет это мистикой. Необходимо преодолеть оба заблуждения. Это возможно, если развить определенную внутреннюю активность, помимо размышлений. Только в таком случае станет возможно переживать подобные слова в течение четверти часа, не впадая в мертвое созерцание или в тупое «мозгованье». Пока не выработан навык сосредоточиваться па довольно долгое время, рассматривая некое духовное содержание, можно всякий раз снова и снова оживлять его посредством различных цепочек мыслей — главное, не упускать из поля зрения основную мысль. Позднее можно удерживать основную мысль или основное содержание, просто стараясь их усилить.
