Медианн №3, 2020 - [73]

— Чего явилась, баляба? — злобно каркнула женщина без лица.

— Васька, сын кузнеца меня ударил, — заявила Ксиня и показала синяк под глазом.

— Да мне плевать! Вали откуда пришла.

Ксиня пошла дальше. Темнота сгущалась, но она все еще ощущала живущий вдалеке свет.

— Сударыня будет послушной? — причмокивал губами худой человек без лица. У него были длинные руки и очень длинные ноги.

— Только держи своего коня в узде, — велела женщина без лица, — и не загуби случайно.

Где-то рядом витал страх. Когда женщина вышла, а мужчина вытащил нож, страх вспорхнул в воздух, словно летучая мышь. Ксиня кричала, когда ей резали ноги и руки. Она пятилась, ползла по крови, пытаясь позвать женщину без лица, но мольбы тонули в хохоте длинноногого мужчины.

Света почти не было. Похолодало. Ксиня жалась в угол. На ней не было одежды, только шрамы как украшение. Какой-то толстый мужчина, тоже голый, одной рукой дотрагивался до нее, другой дергал себя за короткий хвостик спереди. Мужчина вообще напоминал большую свинью, даже похрюкивал от удовольствия как свинья. Он был гораздо лучше других: не бил, только трогал. Женщины без лица снова не было. Ксиня привыкла. Вокруг роились уже несколько летучих мышек.

Свет стал ярче.

Ксиня лежала на животе и с силой сжимала длинный ворс ковра. Кто-то страшный с раскрашенной мордой прыгал по комнате, размахивая небольшим хлыстом. Взмах — на спине появилась тонкая красная полоса. Новый взмах — еще одна. Сквозь боль и шум появилась новая летучая мышь.

Раскрашенный исчез. Ксиня стояла в железном ящике. Кто-то подогревал ящик снаружи, а из пола то и дело возникали дорожки штырей, и чтобы не напороться, приходилось двигаться по кругу. Иногда Ксиня натыкалась на стенки и вскрикивала, обжигаясь. В этом ящике у нее появилось много новых шрамов.

С каждым шагом к свету возникали новые шрамы и новые летучие мыши. Однако и свет становился ярче. Последним был мальчик, который отбил Ксине пальцы булыжником.

Все кончилось. Яркий свет и образ желанного мужчины без лица завращались и превратились в крохотного щеночка. Он забавно тявкал, словно приглашал поиграть. Ксиня рассмеялась. Она гладила щенка, целовала его и присюсюкивала. Она нашла то, что так давно искала. И ей было хорошо. Летучие мыши страха парили где-то далеко. Ксиня чувствовала защиту и покой. Она хотела остаться тут навечно. Новый друг повизгивал и смеялся, как смеялся тот, затерянный где-то в прошлом мужчина без лица. Тот, кто был ее отцом.

Черный появился внезапно. Возник, как возникает молния. Ксиня обняла щенка. Летучие мыши почуяли добычу и теперь кружились над головой. Старик вытащил из-за пояса короткий кривой нож.

— Убей, — приказал он.

— Нет! — Ксиня в ужасе прижала щенка к груди, — нет, нет, нет!

Летучие мыши озверели. Они бросались на жертву, кусали руки, голову, зарывались в волосах. Ксиня кричала, одной рукой отбиваясь от мышей, другой прижимая к себе щенка.

— Убей, — сказала женщина без лица.

— Убей, — сказал раскрашенный.

— Убей, — хрюкнул человек-свин.

Десятки страшных людей без лиц, десятки мучителей окружили Ксиню и твердили только одно слово. А старик молчал, протягивая нож. Ксиня почувствовала, как ее шрамы булькают, трескаются, как горячая кровь капает вниз.

Детский крик утонул в хоре голосов. Ксиня не выдержала и взяла нож. Щенок преданно заглядывал в глаза и вилял хвостиком. Он хотел играть, он хотел всегда быть рядом, он ЛЮБИЛ ее. Единственный за всю ее недолгую жизнь.

— Прости, — прошептала Ксиня и воткнула нож ему в живот. Щенок заскулил, дернулся и обмяк.

Взрыв света отбросил все. Стерлись люди, исчез Черный, растворились летучие мыши. А вместе с ними ушло что-то, что всегда было частью Ксини. То, что заставляло ее жить тогда, когда хотелось умереть, то, что еще согревало, когда совсем не было тепла. Ушла надежда на то, что когда-нибудь все измениться. Но потеряв надежду, Ксиня получила новый дар — она прозрела! Теперь она могла по-другому взглянуть на порядок вещей в мире и на саму жизнь.

Ксиня резко дернулась и… очнулась в лачуге колдуна. Она вернулась, но принесла с собой последнее, что было необходимо для ритуала — свободную от прошлого душу.

* * *

Она уже не плакала. Тонкие мокрые дорожки медленно подсыхали на впалых щеках. Боль потери слегка притупилась. Ксине понадобилось время, чтобы прийти в себя, а потом… она стала видеть!

Поначалу каждую мелочь, каждый уголок в доме, а после деревья, траву и листья. Она видела дорогу, пыль, движения лапок насекомых. Видела колыхание на ветру сохнущей одежды в ближайшей деревне.

Видела хозяйку одежды, которая залпом выпила молоко, а затем вытерла губы тыльной стороной ладони. Видела скрипучие экипажи и быстрые коляски, видела город вдали и сутолоку людей. Слышала шум ветра, воды и голоса. Ксиня заглянула в окна второго этажа одного из домов, увидела там счастливую семью за столом, а потом заглянула в каждого по отдельности. Увидела их желания и мечты, их настроение и то, что они скрывали ото всех, вспоминая только по ночам.

А потом Ксиня посмотрела на Черного и осознала его многолетнее одиночество. Сердце его не источало злости или ненависти, скорее грусть и тоску по давно утерянному прошлому.