Медаль за убийство - [54]

Это был период, когда я ближе всего подошла к рождению ребенка, нечто такое, о чем я старалась никогда больше не вспоминать, как о ночном кошмаре. Даже когда я думала об этом, в душе поднималась волна боли, рассыпаясь яростными волнами, как штормовой прибой.

Все будет хорошо. Именно эти слова я сказала Элисон. Повторив слова Джеральда.

Нет, Джеральд. Далеко не все будет хорошо.

Перед тем, как добраться до дома Милнеров, мне пришлось сесть на какую-то приступочку и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить расходившиеся нервы. Это было тогда. Теперь это снова меня настигло. Уже не юная невеста, теперь я была вдовой, со своими намерениями и целями – и работой, которую требовалось сделать.

Здания на этой улице стояли далеко от тротуара – так что почтальонам надо было проделать еще и приличный отрезок пути до дома.

Мэриэл рассказала мне, что половина молодых зрительниц в театральной аудитории влюблены в Родни Милнера. Он красив в стиле ведущего героя какой-нибудь костюмированной драмы – с резко очерченными скулами, густой светло-рыжеватой шевелюрой и твердым взглядом серо-стальных глаз. Хотя и несколько ходульные, его манеры на сцене соответствовали его роли – Генри Майнорса, человека, самостоятельно добившегося успеха в бизнесе. Лишь иногда раскованность его поведения раздражала. Это происходило тогда, когда сидевший в первом ряду мистер Милнер нес всякий вздор и, дымя сигарой, отпускал остроумные, по его мнению, замечания относительно игры своего сына.

С определенным трепетом я взялась за дверной молоток в виде злобной горгульи, размером и весом напоминавший скорее кувалду молотобойца, и постучала в дверь. Спустя несколько мгновений дверь открыла дебелая матрона с большим передником. Губы ее были скорбно поджаты. На меня уставились ее покрасневшие от слез глаз. За осознание того, что кто-то мог оплакивать смерть Лоуренса Милнера, на несколько секунд лишило меня дара речи. Она в нетерпении нарушила мое молчание:

– Да?

– Я – миссис Шеклтон. Могу ли я видеть мистера Родни Милнера?

Я не хотела, чтобы она подумала, будто я хочу взглянуть на тело убитого.

– Он в демонстрационном автосалоне.

– В самом деле?

Мне следовало выказать свое удивление.

– Вы слышали? – спросила она. – Про его владельца.

Я приличествующим случаю печальным голосом сообщила:

– Именно я обнаружила тело мистера Милнера и вызвала полицию.

Ее отношение мгновенно изменилось.

– Значит, вы были с ним знакомы?

– Мы познакомились совсем недавно, во время спектакля. Но в результате всех этих обстоятельств я решила, что могу зайти к Родни и выразить ему соболезнования.

– Как я и сказала, он в демонстрационном зале автосалона. Полиция выразила намерение побывать там ближе к концу дня, а ключ от зала у мистера Родни. Он решил, что должен был там.

– Как вы думаете, он не будет против, если я зайду туда к нему?

Из уголка ее глаза выкатилась слеза, которую она поспешила вытереть своим фартуком.

– Бедный парень в таком состоянии, что не способен возражать или не возражать.

Таким образом, как я поняла, слезы проливались не по Лоуренсу, а по Родни.

– Вы, должно быть, устали открывать двери все утро.

Она только вздохнула:

– Этого следовало ожидать. Первым появился парень из местной Торговой палаты. Не представляю, как он узнал. Заходила еще мисс Джеймисон, эта театральная дама, и капитан Уолфендейл.

Как это любезно со стороны Мэриэл, подумала я. Несмотря ни на что, у нее хватило такта выразить соболезнование.

– Погодите минуту! – Экономка уставилась на меня, теперь ее взгляд выражал подозрение. – Но ведь мисс Джеймисон сказала, что это она обнаружила мистера Милнера.

– Мы были вместе с ней, – рассеяла я ее подозрения. – Ладно, извините, что я вас побеспокоила. Пойду загляну в демонстрационный зал.

Идя обратно к воротам от дома Милнеров, я задалась вопросом: был ли капитан у своего бывшего сослуживца, дабы выразить соболезнование в связи с его смертью, или же полагал, что Родни может что-нибудь сообщить ему о Люси? Если Уолфендейл был так близок с Родни, что немедленно отправился к тому с соболезнованиями, то меня озадачивала его сдержанность всего несколько часов назад, когда он еле-еле признал, что Лоуренс Милнер был его другом. Возможно, разгадка заключалась в определенном снобизме старика. В конце концов, капитаны обычно не становятся закадычными друзьями капралов. Однако их определенно что-то связывало. Милнер проговорился, что некий «старый товарищ» помог ему, когда он сидел на мели, и тогда он приехал в Харрогейт и открыл свое дело. Все любопытнее и любопытнее. Если Уолфендейл помог ему тогда некоей суммой денег, то довольно странно, что теперь он считает медяки, в то время как Милнер процветает. В общем, я уже начинала жалеть, что согласилась помочь капитану. Хотя, в конце концов, если уж он смог самостоятельно добраться до Родни, то в состоянии и сам начать разыскивать Люси. Я согласилась помочь ему только потому, что старик выглядел едва ли не на грани потери сознания.

У тебя есть свое собственное дело, Кейт Шеклтон, которым тебе и следует заниматься, сказала я себе. Пропавшие драгоценности владельца ломбарда мистера Муни. Напомнив себе об этих обязательствах, я решила, что сразу же после обеда начну посещать других клиентов мистера Муни.