Медаль за убийство - [50]
– Бедное дитя, – произнесла она, своим выработанным долгой привычкой шагом медленно скользя по ступеням лестницы вниз. – Она упала.
Когда я помогла Элисон подняться на ноги, ее рыдания превратились во всхлипывания.
– Ты упала? – спросила я.
Ответ прозвучал неразборчиво: то ли «ох», то ли «нет».
Мадам Гиртс выпрямилась во весь свой рост, составлявший четыре фута и одиннадцать дюймов[50]. Она стояла на три ступени лестницы выше нас, что давало ей возможность смотреть на нас сверху вниз.
– Конечно, она упала. Или вы хотите сказать, что я столкнула ее?
Мадам Гиртс подошла поближе к Элисон. Теперь мы все трое стояли тесной группой у подножия лестницы, почти не имея возможности пошевелиться.
Мадам Гиртс попыталась было увести Элисон вверх по лестнице.
– Не говори. Тебе надо прилечь.
– Но мне больно, больно.
– Что у тебя болит? – спросила мадам Гиртс.
– Ради всего святого, мадам! – сказала я. – Да у нее болит все тело. Она только что пересчитала им двенадцать ступеней лестницы.
– Пятнадцать ступенек, – всхлипнула Элисон.
– Тогда поднимайся вверх на эти пятнадцать ступенек, – распорядилась мадам Гиртс.
Не обращая внимания на ее слова, я помогла Элисон войти в комнату первого этажа, которая было одновременно кухней и гостиной. Своими босыми ногами Элисон ступила в расплесканную мной воду из жестяной ванны.
Мадам Гиртс следовала за нами.
– Кто впустил вас в дом, миссис Шеклтон?
– Я сама.
– Но…
– Вы должны были слышать, как я стучала во все двери.
Я подвела Элисон к виндзоровскому креслу у печки.
– Значит, теперь дом англичанина не его крепость. А что, есть закон открывать дверь после стука в нее?
– Есть закон, не позволяющий сталкивать девушку с лестницы.
– Сталкивать ее? Сталкивать ее?
– Она… она… – сдавленно пробормотала Элисон сквозь всхлипы, – она не… я упала. Я поскользнулась на лестнице и упала… она не толкала…
Мадам Гиртс прошествовала мимо меня и повернулась к Элисон.
– Тебе лучше прилечь, Элисон.
Я встала между мадам Гиртс и девушкой.
– По всем признакам, я не думаю, что вы можете указывать, что лучше для Элисон.
Мадам Гиртс вздернула подбородок.
– Ах, вот как? И на что же вы намекаете?
– Горячая ванна. «Падение» Элисон с лестницы. Сильный запах пивных дрожжей, но нигде не видно теста. Что вы покупали в Лидсе вчера вечером? Воронец[51]? Скользкий вяз? Болотную мяту[52]? Или что другое «для восстановления женского цикла»? Вы держали вашу поездку в тайне от вашего мужа…
– Вы не правы.
– … потому что он спросил бы вас, что вам там надо. Он связал бы поездку с пребыванием Элисон в вашем доме и с вашим отсутствием сегодня в танцевальной школе.
Мадам Гиртс побледнела.
– Вы ничего не знаете.
– Наоборот. Я знаю вполне достаточно. Во время войны я служила в Добровольческом медицинском корпусе. Среди солдат были не только раненые.
– Элисон в трудном положении. Я только пыталась помочь.
– Замолчите, да замолчите же вы все! – Элисон рывком поднялась из кресла. – Я пойду лягу. Я хочу лечь.
Мой опыт советовал мне схватить ее в охапку и притащить домой, но она была не в состоянии для подобного.
Мадам Гиртс и я посмотрели друг на друга поверх склоненной головы Элисон. На некоторое время мы заключили нечто вроде перемирия, но я не хотела позволять ей сейчас распоряжаться.
– Заварите чаю покрепче, а я отведу Элисон наверх.
– Она сейчас нуждается вовсе не в чае, – бросила в ответ мадам, но было понятно, что это только для острастки, и она сделает все так, как я сказала.
– Крепкий чай, с сахаром для Элисон, для меня без сахара.
Я стала медленно подниматься по узкой лестнице, поддерживая Элисон. Она еле-еле переставляла ноги, словно надеялась никогда не добраться до верха лестницы. На верхней площадке левая дверь вела в супружескую спальню.
– Мне сюда, – слабо произнесла Элисон, поворачивая в небольшую выбеленную комнату с одной кроватью, умывальником, маленькой тумбочкой и креслом с прямой спинкой.
В комнате витали запахи фиалок, мяты и рвоты. Занавеска кремового шелка на окне была опущена, но лучи яркого солнца все равно пробивались сквозь нее и создавали в комнате какую-то нереальную атмосферу, напоминающую театральные декорации.
Я помогла Элисон улечься в постель.
– Давай я причешу тебя.
Она выглядела такой чистой и веселой, играя свою роль в спектакле накануне вечером. Теперь ее длинные волосы спадали в беспорядке прядями на лицо. Я подложила подушки ей под спину так, чтобы она могла полусидеть в кровати. Сначала я расчесала щеткой одну половину ее волос, потом другую и заплела их в косы. С косами, лежавшими на плечах, она выглядела совсем девочкой.
Положив щетку для волос обратно на умывальник, я спросила:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать один год.
– Столько же и Люси.
– Я на два месяца старше Люси.
– Элисон, я знаю, что сейчас все представляется тебе ужасным, но, поверь, все утрясется. Постарайся не волноваться.
Элисон прижала руки к груди. Ее круглое лунообразное лицо побледнело и осунулось. Она казалась совершенно измотанной. Дышала она неровно, с трудом, но хотя бы перестала плакать. На тумбочке рядом с ее кроватью стояло блюдце с шоколадными конфетами и стакан с водой.
– Я должна быть в понедельник на работе, – с подвыванием запричитала она. – Что мне делать, если я буду так выглядеть?
Гарриет и Остин, принеся отцу обед на работу, обнаружили его мертвым – и в страхе убежали. Однако когда подоспела помощь взрослых, тело исчезло… Что же на самом деле произошло?Поначалу полиция не верит детям и считает, что их отец Этан просто сбежал, бросив семью. Однако жена Этана не согласна с этой версией и решает обратиться за помощью к частному детективу Кейт Шеклтон.Кейт принимается за расследование – и, распутывая дело, узнает, к своему удивлению, немало опасных тайн из истории собственной семьи…
Девять отчасти знакомых друг другу людей оказываются в затерянном от остального мира особняке. Среди гостей есть братья, лучшие подруги и, разумеется, влюбленные пары. В один момент обычная бумажка объединяет все их переживания – ведь от одного написанного слова будет зависеть жизнь абсолютно каждого жильца. Одно дело, когда жертва давно выбрана убийцей и спасти ее уже ничего не может. Но совсем другое – когда тебе предстоит самому вынести смертельный приговор своим знакомым или же себе… На что хватит смелости и совести – то и выбирай.
Хорошо известные любителям детективного жанра адвокат Перри Мейсон и его секретарша Делла Стрит берутся за самые безнадежные дела. Тяжесть улик, показания свидетелей, результаты следствия — все говорит о виновности подзащитных Мейсона. Но истина не всегда лежит на поверхности. Докопаться до нее — вопрос чести для героев Гарднера, даже если это может стоить им жизни. Но в конце концов, вооружившись логикой и интуицией, Перри. Мейсон изобличает настоящего преступника и одерживает очередную блистательную победу.
Клубок противоречивых страстей: ревность, обиды, стремление к власти* жажда денег — движет поступками героев романов, включенных в 17-й том Полного собрания сочинений Э.С. Гарднера, поэтому так трудно отыскать настоящих преступников. Раскрыть эти дела под силу лишь адвокату Перри Мейсону и его верным помощникам Делле Стрит и детективу Полу Дрейку.
В детективных романах Полного собрания сочинений Э.С. Гарднера в качестве детектива-сыщика выступает Берта Кул. Они дают широкое представление о таланте женщины-детектива, которая фейерверком убийственно логичных выводов делает поистине ошеломляющую разгадку самых загадочных преступлений.
В восьмой том вошли романы из знаменитой серии Э.С. Гарднера, посвященной частному адвокату Перри Мейсону. Баталии в зале суда во время судебных разбирательств составляют наиболее сильную сторону «мейсоновского сериала». Поражая всех железной логикой, он снова и снова развенчивает оппонентов, защищая своего клиента.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.