Мечты сбываются - [143]

Снова и снова перечитывал он удостоверение, которое знал уже наизусть, вплоть до количества отмеченных учебных часов по каждому из прослушанных предметов. Самыми приятными были строки, свидетельствовавшие, что приказом по академии ему присвоено звание инженера-организатора промысловой специальности в нефтяной промышленности.

Инженер-организатор!

Арам расцеловал Юнуса, крепко хлопнул по плечу. Славного малого выбрала себе в мужья его дочка Сато! И — то ли это показалось Юнусу, то ли в самом деле произошло — глаза тестя увлажнились.

— Ну, что ты скажешь, господин инженер? — спросил Арам, стараясь скрыть волнение, и отвернулся, словно для того, чтоб ветер не мешал ему раскурить трубку.

— Не господин, а товарищ инженер! — многозначительно поправил Юнус. — А что скажу — о том ты знаешь не хуже меня. Скажу: спасибо нашей партии, нашему правительству! И еще скажу: спасибо нашему другу Газанфару — он первый надоумил меня податься на учебу.

А Сато — что испытывала она в эти минуты?

Она была счастлива! Не всякой женщине посылает судьба мужа с такой чудесной книжкой в синем коленкоровом переплете, с золотым гербом Советского Союза, с надписью «Свидетельство об окончании Закавказской Промышленной Академии». Быть может, в эту маленькую книжку воплотились те многие книги, которыми она, Сато, вот уже несколько лет снабжала Юнуса?

Товарищи апшеронцы сердечно поздравляли Юнуса, с почтительным любопытством заглядывали в синюю книжку.

Юнусу не терпелось показать ее Куллю — запомнились, видно, скептические взгляды инженера, на которые он то и дело натыкался, как ни старался инженер скрыть их. Интересно, что скажет Кулль теперь?

Юнус застал Кулля одиноко сидящим за столом перед бутылкой. На столе, вместо скатерти, лежала газета. Повсюду в комнате валялись окурки, не застлана была постель.

— Входите, коллега, я уже все о вас слышал! — воскликнул он, увидев Юнуса в дверях, и, торопливо выйдя из-за стола, протянул Юнусу руку, словно стремясь подчеркнуть, что с этой минуты они в самом деле — коллеги. — Садитесь… Рад вас видеть… Может быть, выпьете со мной рюмку по такому торжественному случаю?

— Спасибо…

Сразу же разговорились о Промакадемии, о новом отряде советских инженеров, их будущей роли и значении в нефтяной промышленности.

Вспомнили и дореволюционных крупных инженеров-новаторов нефтедобычи. Инженер Иваницкий, еще лет семьдесят назад успешно решил проблему «глубинного» насоса, приводимого в движение руками, конной тягой или паровой машиной. Инженер Шухов в семидесятых годах прошлого века блестяще решил проблему компрессорной эксплуатации — подъема нефти из скважин при помощи сжатого воздуха. А инженер Тихвинский впервые применил в нефтедобыче «газлифт» — подъем нефти при помощи сжатого газа.

— Да, много было талантливых русских инженеров-нефтяников! — воскликнул Юнус. — К сожалению, в те времена далеко не все их изобретения внедрялись в жизнь.

— Это потому, что не инженеры играли главную роль в развитии русской нефтяной техники, — заметил Кулль.

— А кто же, по-вашему? — спросил Юнус удивленно.

Кулль, не торопясь, опорожнил рюмку.

— Менделеев, например, в своих работах отмечал заслуги Нобеля и Ротшильда, Тагиева и Рагозина и ряда других талантливых предпринимателей, — ответил он. — Они соорудили нефтепроводы, построили наливные пароходы на Каспии, на Волге — внедрили перевоз наливом по воде. Они завели большие резервуары для складов керосина и вагоны-цистерны, наподобие американских, они пустили в оборот смазочные масла русской нефти. Разве всего этого мало?

— У Менделеева, действительно, есть слова похвалы в адрес нефтепромышленников, — согласился Юнус. — Но великий ученый говорит о промышленниках не как о передовых деятелях техники, а лишь как об энергичных предпринимателях, стремившихся завладеть рынком. И как можно не отличать деятельность передового талантливого инженера от деятельности предприимчивого промышленника-эксплуататора, если даже тот первым внедрил в жизнь изобретение передовой технической мысли?

Юнус говорил увлеченно, его доводы были убедительны, и Кулль, слушая его, дивился: подумать, как вырос этот малый за три года учебы! И вдруг Кулль ощутил страх: с этим человеком ему, пожалуй, придется столкнуться на узкой дорожке.

Юнус слушал Кулля и, в свою очередь, удивлялся. Как странно: он, Юнус, сегодня лишь получивший чудесную синюю книжку, отстаивает значение и честь старых талантливых инженеров-творцов, а Кулль, инженер с большим стажем и опытом, приписывает все достижения нефтяной техники эксплуататорам-капиталистам!

Рюмку за рюмкой опорожнял Кулль, хмелел, и речь его становилась все более бессвязной.

— Инженер!.. — время от времени восклицал он, и порой это слово звучало в его устах торжественно, гордо, будто вмешало в себе все умное, талантливое, дерзновенное, связанное с этим понятием, а порой — горько, насмешливо, словно срывало маску, за которой таилось рабское, продажное наследие, нередко осквернявшее и унижавшее его. — Инженер!

Юнус подал Куллю стакан с водой:

— Выпейте, успокойтесь.

Но Кулль, отстранив стакан, снова налил себе рюмку. Безнадежно покачав готовой, Юнус вышел…