Мечты сбываются - [62]

– Но тем не менее я останусь нейтральным.

– Другие могут последовать вашему примеру, сэр, а этого мы не можем допустить.

– Господин Макартур, я прекрасно осведомлен, что в Новом Южном Уэльсе вы занимаете высокое положение и обладаете большим влиянием, но на меня, сэр, ваша власть не распространяется. Ни вы, ни губернатор Блай не вправе указывать мне, что делать, до того момента пока я не нарушил законы королевства.

– Как вы полагаете, во что превратится ваша торговля, если я и другие гарнизонные офицеры запретят людям посещать ваши таверны? Не сомневайтесь, убытки будут колоссальные.

– И вы это сделаете?

– Сделаю, сэр. Я считаю, что идет беспощадная война, в которой можно применять тактику, неприемлемую в других случаях.

– Значит, я буду вынужден рисковать, – пожал плечами Котти.

– Вы отказываетесь изменить свои взгляды и оказать нам поддержку?

– Совершенно верно. Я твердо намерен сохранять нейтральную позицию.

Макартур покраснел. Он не привык, чтобы ему перечили, и на мгновение Котти показалось, что его гость вот-вот выйдет из себя, однако присущая Макартуру выдержка победила.

– Уверен, вы пожалеете о своем решении, господин Старк, – выпрямившись, холодно пообещал Макартур.

– Возможно. Но мне придется самому пожинать плоды своего решения, не так ли?

Макартур повернулся и открыл дверь, но потом снова прикрыл ее.

– Несомненно. И не рассчитывайте на мое заступничество, вы его не получите!

Джон находился в таверне, когда Макартур пришел к Котти. Достаточно долго прожив среди «глиняных лиц», Джон научился разбираться в людях и понимал, что этот человек опасен. Во время разговора между Котти и Макартуром Джон стоял около двери и слышал угрозы гостя, поэтому, как только Макартур вышел из «Короны», Джон проскользнул в свой чуланчик, собрал все необходимое и отправился за пределы города.

День был чудесный. По мере того как городская суета оставалась позади, Джона охватывала умиротворенность, которая всегда посещала его вне безумия цивилизации. Казалось, будто голоса земли не могут существовать там, где так много людей теснится в одном месте. Когда Джон находился в городе, ему всегда казалось, что его чувства спят, подавленные множеством построек, человеческими разговорами, ударами топоров и молотков, визгом пил, ржанием лошадей, скрипом повозок. Но стоило ему покинуть город, как чувства снова просыпались. Земля и небо говорили с ним как прежде, как в те дни, когда он жил с племенем. Это было горько-сладкое ощущение, потому что теперь Джон чувствовал себя принадлежащим обоим мирам – и ни одному из них. Иногда ему казалось, что он идет по очень узкому мосту, по обе стороны которого его подстерегают опасности. Он понимал, что в конце концов придется выбирать ту или иную жизнь, но он никак не мог решиться на это.

Однако сюда Джон отправился вовсе не затем, чтобы размышлять над собственными проблемами. Тучи сгущаются над головой Котти, и именно о Котти он должен сейчас думать.

Добравшись до огромного каучукового дерева, Джон очень обрадовался, что поблизости никого нет. «Глиняные лица» нечасто заглядывали сюда, но иногда здесь появлялись аборигены. Не один Джон приходил сюда за видениями.

Совершив необходимый подготовительный ритуал, Джон быстро погрузился в транс. Казалось, видения уже поджидали его, страстно желая поведать истину. Первое, что увидел Джон, оказавшись в волшебном мире, было лицо Хоуп. Она смотрела на Джона сверху вниз и улыбалась, но ее улыбка была грустной, а в глазах светилась печаль. Он двинулся дальше по своему миру и увидел Чарити. Вокруг нее все было черным, хотя сама она этого не замечала. Джон попытался коснуться ее и предупредить, но она засмеялась и ушла, не заметив его. В следующие мгновения видение привело его в «Корону». В таверне было темно, парадная дверь распахнута и расколота, будто ее выломали. Внутри находились какие-то незнакомые люди. Они крушили все, что попадалось под руку, ломали мебель. В темноте запрыгали языки пламени. Это один из мужчин поджег разломанный стол. Потом появилась Хоуп, бледная, с прищуренными от гнева глазами, которые затем расширились от ужаса… Но где же Котти?

Видение исчезло, и Джон, внезапно придя в себя, громко застонал от досады. Он должен узнать, что будет дальше! Еще час он провел, сидя на корточках и стараясь вернуть свой сон, хотя не сомневался, что из этого ничего не выйдет. По прошлому опыту он знал, что, если сон прервался, не важно по какой причине, все попытки возобновить его окажутся только пустой тратой времени. Он должен прийти к древу видений в другой раз и снова попытаться увидеть будущее.

Встав, Джон, прежде чем одеться, спустился к бежавшему через лужайку ручью, чтобы смыть с себя глину. День был ясный, и с того места, где он стоял, ему открывался вид до самого залива. Как много воды, подумал он, кажется, что она простирается бесконечно!

Джону, выросшему в племени, обитавшем в глубине материка, море казалось одновременно и прекрасным, и пугающим. Он не переставал изумляться живущему на побережье местному племени, члены которого чувствовали себя в море так же непринужденно, как он в буше. Но буш – это буш, он всегда одинаков, скалы и деревья стоят на одном месте, а в море все по-другому. Оно постоянно меняется, постоянно находится в движении. Сейчас гладкое и спокойное, а в следующее мгновение – сердитое и бурлящее. С тех пор как Джон стал жить в Сиднее, он повидал штормы и был свидетелем того, как море проглатывало лодки и людей. Джон не боялся смерти – она приходит ко всем людям, – но умереть таким образом казалось ему ужасным. Как племя совершит погребальную церемонию, если человека поглотило море? От этих мыслей Джона охватила дрожь, он отвернулся от пугающей стихии и направился обратно в город.