Мечты сбываются - [17]

Ту ночь и много последующих ночей я не мог спать и именно тогда окончательно решился на побег. Возможные последствия уже не страшили меня. Лучше умереть, чем еще раз подвергнуться такому истязанию!

Джонс и Томас, те двое, с которыми мы обсуждали планы побега, решили бежать послезавтра. Вначале я думал, что присоединюсь к ним, однако мы никак не можем договориться, в каком направлении нам двигаться. Они настроены идти на запад, к Голубым горам, я же предпочитаю отправиться на юго-запад, где, как я слышал, есть большое озеро. Они же утверждают, что рассказы об озере всего лишь легенда. Поскольку никому из нас не разрешается выходить за пределы Сиднея, все аргументы бездоказательны. Однако я видел, как привозили обратно кости тех, кто пытался бежать в западном направлении. Говорят, что дорога в Парраматту усеяна такими костями. Как бы то ни было, мне, пожалуй, лучше всего отправиться в одиночку. Джонс и Томас – бандиты и закоренелые преступники и, если все сложится неудачно, могут стать опасными. Среди тех, кто неудачно пытался бежать, ходили рассказы о каннибализме и прочих подобных ужасах.

Я долго и упорно все обдумывал и тщательно готовился. В течение нескольких дней прятал кусочки еды и собирал кое-какие вещи, которые могут пригодиться мне в пути. Удалось даже достать довольно приличный бурдюк для воды, кусок брезента, небольшой моток веревки, трут с кремнем и немного соли. Несмотря на то что мы с Генри никогда не обсуждали мои планы, я думаю, он о них догадывался, потому что, отдавая мне нож, сказал: «Он пригодится вам, мой друг». Действительно, без ножа у меня вообще не было бы никакого оружия, к тому же он может оказаться ценным инструментом.

Меня переполняет возбуждение. Быть может, я отправляюсь на смерть, но по крайней мере я хоть как-то пытаюсь изменить свое положение. Я уже потерян для своей семьи, у меня нет никаких шансов снова оказаться с родными, я рискую только своей жизнью, а она в данный момент мало чего стоит. Этот дневник будет со мной в моем путешествии, и когда я умру, быть может, кто-нибудь позаботится, чтобы он попал к моей семье. Отныне он остается моим единственным другом, готовым выслушать меня и никогда не делающим мне замечаний.

Эти слова я пишу, сидя в роще каучуковых деревьев в укромной долине. Счастливое стечение обстоятельств и благоприятная погода сделали мой побег менее трудным, чем я предполагал. Прошлой ночью шел сильный дождь, охрана попряталась в свои хижины, в двух шагах ничего не было видно – все это облегчило мою задачу. И вот теперь я остался один на один с самым жестоким врагом – природой.

На первый взгляд окрестности не производят впечатления негостеприимных – вереница пологих холмов, разделенных покрытыми зарослями долинами. Однако их приветливый вид обманчив: здесь совершенно отсутствуют ручейки и родники, которыми полны пригодные для жилья земли. Но все же вода должна быть где-то неподалеку, она необходима для жизни аборигенам, которые, словно темные тени, неотступно следуют за мной. Я постоянно вижу их краем глаза, но не испытываю страха. Правда, туземцы иногда убивали наших людей, но я уверен, что они поступали так только в силу необходимости, и поэтому не делаю никаких враждебных жестов по отношению к моему теневому эскорту, а стараюсь придумать, как установить с ним контакт. Мне кажется, они могут помочь, если почувствуют ко мне расположение.

Провизия у меня кончилась, воды осталось совсем мало, но я все еще не вижу никаких признаков близости озера. У меня нет компаса, и я боюсь, что могу просто бродить по кругу. Природа здесь выглядит везде одинаково, так что сориентироваться трудно. Странно, но я совсем не испытываю страха, даже страха смерти.

Туземцы все еще сопровождают меня. Чем больше я слабею, тем ближе они подходят. Я, в свою очередь, пробовал приблизиться к ним, но как только я двинулся в их сторону, они попросту исчезли, и я стал задумываться, существуют ли они на самом деле или это всего лишь плод моего воображения. Прошлой ночью они разбили лагерь недалеко от меня. Я видел их костры и ощущал запах готовящейся еды. Голодный, умирающий от жажды, я осмелился снова приблизиться к ним: ведь если они развели костры, то, несомненно, не станут убегать и оставлять их. Однако путь мне преградил угрожающего вида туземец с копьем. Я вернулся на свою стоянку и провалился в тяжелый сон, полный каких-то странных видений. Проснулся я от необычного, непонятного звука, напоминавшего монотонное, без всяких пауз гудение или глухое рычание. Но – хотя это и было крайне неосмотрительно – я сразу же снова погрузился в сон, а этот рев продолжал звучать у меня в ушах.

Уже три дня я без пищи и один день без воды. Возможно, это моя последняя разборчивая запись, так как я очень ослаб и моя голова наполнена странными мыслями и образами.

Я окончательно понял, что сопровождающие меня туземцы не собираются помогать мне. Они, вероятно, следуют за мной просто из любопытства и из желания увидеть, как я умираю. Как ни странно, эта мысль не вызывает во мне горечи. Я использовал свою попытку обрести свободу и потерпел неудачу. Если бы мне довелось начать сначала, я бы сделал то же самое.