Мечты сбываются - [15]

Она схватила его руку и крепко сжала ее.

– Ты подумаешь как следует? Обещаешь мне это?

– Обещаю.

Глава 5

Из дневника Питера Майерса

«Март 1788 года.

Постепенно возле устья реки, впадающей в Сиднейскую гавань, возникает поселок. Условия моего существования становятся все хуже и хуже. Хоть я и стараюсь заставить себя непредвзято относиться к Уилбурну, он всегда находит какой-нибудь повод, чтобы придраться и оскорбить меня. После нашего прибытия почти все солдаты сочли, что их обязанности окончились вместе с путешествием, и отказались надзирать за нами. Поэтому губернатор Филлип назначил многих надзирателей из числа самих осужденных. Что руководило им при выборе – я не знаю: большинство этих надзирателей совсем не разбирается в строительстве, но в целом они обращаются со своими подчиненными лучше, чем солдаты. К сожалению, Уилбурн по-прежнему остался на своем посту. Но довольно об этом мерзком типе! Из-за него я света белого не вижу и не позволю ему отнимать у меня еще и ночи!

За последние несколько недель мы наконец по-настоящему развернули строительство, хотя при этом возникло множество непредвиденных проблем. К примеру, отсутствие опытных плотников и знающих руководителей. К тому же осужденные – это не добровольцы. Сами работать не будут. Их требуется постоянно понукать. Да еще инструментов не хватает.

Оказывается, окрестности изобилуют великолепным песчаником, однако известки очень мало, поэтому приходится использовать для наших домов другие материалы. Опыт туземцев в этом деле нам не пригодился. В этом отношении они нам не помощники: их жилища ненамного лучше карточных домиков – с той только разницей, что сложены они из опирающихся друг на друга кусков древесной коры. После многочисленных экспериментов мы все-таки нашли способ строительства. Пусть результаты его не отличаются особой красотой, зато он вполне доступен и позволяет использовать материалы, имеющиеся в нашем распоряжении. В сущности, дома, которые мы строим, во многом похожи на индейские хижины, но их отличают каркасы из балок, а стены сделаны из мягких, легко режущихся пальмовых стволов. Промежутки между стволами заполняются переплетенными ветками, которые затем обмазываются глиной. Когда она высыхает, стены белятся. Вместо полов – утрамбованная земля, а крыши покрыты дерном или камышом.

Для строительства госпиталя, казарм и товарных складов используется строевой лес, а губернаторский дворец губернатор Филлип собирается построить из песчаника. Надо только набрать достаточное количество известки, извлекаемой из раковин устриц, которых осужденные женщины собирают в бухтах. Пока большинство из нас еще живет в палатках, но жизнь в них, особенно в дождливую погоду, просто невыносима.

Апрель 1788 года.

Пару недель назад двое осужденных убежали в глубь страны. Сегодня один из них вернулся – истощенный, в горячке, бормоча о своем мертвом товарище и «черных призраках», которые следили за ним и преследовали его на протяжении всего пути.

Да, убежать отсюда невозможно. По одну сторону от нас лежат тысячи миль морских отмелей, по другую – бесчисленные мили враждебной и опасной земли. Однако я прекрасно понимаю, как трудно преодолеть желание убежать, забыв, какая судьба тебя ждет. Когда вокруг все так плохо, разум требует перемен, и не имеет значения, к худшему или к лучшему они окажутся.

С ростом нашего маленького поселка растет и моя неудовлетворенность жизнью. Уилбурн обращается с нами несправедливо и жестоко, и среди осужденных зреет недовольство, хотя высказать свои претензии Уилбурну в лицо никто пока не решается. Осужденных, которые отказываются повиноваться, заковывают в цепи и отправляют в специальные бригады, работа в которых и без тринадцатифунтовых гирь, прикованных цепями к лодыжкам, очень тяжела.

Тех немногих осужденных женщин, что прибыли на кораблях, распределили между офицерами и другими высокими чинами. Сказывается отсутствие женского общества, и губернатор Филлип издал предупреждение о суровом наказании, ожидающем тех, кого поймают на мужеложстве. Тем не менее такая практика продолжается, что вызывает крайнее отвращение у тех из нас, на ком, к счастью, еще сохранился налет цивилизации. Однако я иногда задумываюсь, насколько толст этот налет, потому что чувствую, как сильно изменился я сам. Ко многому из того, что еще год назад глубоко задевало меня и причиняло боль, теперь я отношусь с полным безразличием. Я часто мечтаю о моей любимой Элизабет и детях и пишу им письма, которые надеюсь отправить, когда придут корабли с продовольствием.

А еще я мечтаю убить Уилбурна и убежать в глубь материка. Вопреки всему, что рассказывают об этой негостеприимной земле, в моих мечтах она всегда представляется мне зеленой и плодородной, и я вижу, как пересекаю ее и оказываюсь в родимой Англии. Мечта, несомненно, безумная, но по-своему облегчающая череду тоскливых дней. К тому же она не более безумная, чем предположение, что по ту сторону горной цепи, на западе от Сиднея, лежит Китай, до которого, по слухам, несколько дней пути. Какая бы страна ни лежала по другую сторону Голубых гор, называемых так за то, что они постоянно окутаны голубым туманом, я твердо знаю, что это не Китай. Но я не стану смеяться над теми, кто верит, – у каждого должна быть мечта. Только наши мечты подчас удерживают нас от сумасшествия и самоубийства.