Мечты сбываются - [12]

Ровно в половине восьмого она приехала в «Изи Овер», место для легкого завтрака и ланча недалеко от банка. Не увидев Джона, она заняла столик, заказала кофе и принялась ждать. Он появился через пять минут, несколько сонный, в широких брюках цвета хаки, рубашке из шотландки, неуклюжем коричневом блейзере и в очках.

Простите, — сказал он, садясь в кресло. — Я с трудом выбрался. — Взгляд его остановился на кофейнике. — Свежий?

Она кивнула и налила ему кофе.

Что-нибудь серьезное?

Да нет. — Он сделал глоток, затем второй, поставил чашку, откинулся на спинку кресла и встретился с ней глазами. — Вот так-то лучше. А то дома я не успел.

А что случилось?

Он сделал еще один глоток, на этот раз более лениво, словно только сейчас возвращался в свое нормальное состояние.

Мой сынишка не в восторге от своей няни. Он не хотел, чтобы я уходил.

А я думала, дети всегда привыкают к своим няням. Она приходит к вам не каждый день?

Он любит вечерних нянь. Это школьницы, обладающие огромным запасом энергии и энтузиазма. Когда я ухожу на утренние заседания банка, мне приходится нанимать других. Эта достаточно добра, ответственна, но отношения с ним наладить не умеет.

Он, должно быть, очень привязан к вам?

Я все, что у него есть.

Нина подумала о матери мальчика, о том, что могло стать причиной ее смерти и помнит ли ее ребенок. Впрочем, расспрашивать об этом Джона она не собиралась. Это не ее дело.

Что будем заказывать, друзья? — спросила официантка, листая блокнот и держа наготове ручку.

Нине не требовалось смотреть меню. Как завсегдатай «Изи Овер», она и так неплохо его знала.

Мне, пожалуйста, фирменное блюдо Ронни. Яйца всмятку, бекон с хрустящей корочкой и сухой пшеничный тост. И к этому большой томатный сок. — Она проследила, чтобы официантка все записала, затем выжидательно повернулась к Джону.

А мне омлет, колбасу и ржаной тост с маслом, — помолчав, произнес он.

Сок? — предложила официантка.

Апельсиновый. Большой.

Продолжая записывать, официантка неторопливо удалилась. Джон уставил на Нину безмятежный взгляд.

Для такой миниатюрной девушки у вас зверский аппетит.

Это необходимость. Я редко прерываюсь на ланч, а обедать сегодня раньше восьми или девяти не придется.

Это не полезно для здоровья.

Она пожала плечами:

Ничего не поделаешь. Сейчас у меня самый оживленный сезон. Если я не сделаю большую часть работы, все пропадет, и с чем же я останусь? — С этими словами она взяла папку, стоявшую у ножки ее кресла, положила ее перед собой и открыла. — Вчера весь день я работала с цифрами. — Она взяла первый лист из папки, но прежде, чем успела передать его Джону, тот поднял руку:

Пока не надо.

Не надо?

Не за завтраком. — Он поудобнее уселся в кресле. — Я не умею заниматься делами до завтрака.

Но это деловой завтрак. Это означает, что мы едим беседуя. Нам еще не принесли наш заказ. Давайте займемся делами.

Но ее предложение осталось без ответа.

Нина хотела сказать, что незачем зря тратить драгоценное время, что если ей придется переходить от плана А к плану Б или В, их время истечет до того, как они придут к соглашению. И что дела лучше всего обсуждать утром, на свежую голову. Она хотела сказать, что им надлежит быть в банке в половине девятого, и, учитывая медлительность Джона и время, уже потраченное ими на пустую болтовню и заказы, в их распоряжении не более сорока пяти минут.

Ничего этого она не сказала, потому что спокойный властный взгляд Джона сквозь очки остановил ее. Она увидела, что глаза у него янтарного цвета, скорее не увидела, а вспомнила. Должно быть, это запечатлелось в ее подсознании с первой встречи.

Осторожно, с сердцем, бьющимся чуть чаще, чем несколько мгновений назад, она положила бумагу, откинулась на спинку кресла, сложила руки на коленях и задалась вопросом, о чем же с ним поговорить, пока не принесут заказ. Ей хотелось задать ему миллион вопросов: о его жене, сыне, интересе к книгам. Только все это ее не касалось.

Она привыкла беседовать. Она всегдабеседовала. Ее роль в жизни сводилась к тому, чтобы поддерживать свой бизнес в движении, одерживать победы над людьми, совершать продажи. Но она не знала, что сказать Джону.

Нина почувствовала неловкость и раздражение, когда он вдруг спросил:

Вы уже собрались?

Она с облегчением кивнула:

В основном да.

Вам наверняка кто-то помог.

Нет.

Он вопросительно выгнул бровь и покачал головой.

Неужели у вас нет толпы поклонников, сгорающих от нетерпения похвастаться своими мускулами?

Говорил он почтительно. С добродушным выражением лица. И все же ее не покидало чувство, что в глубине души он питает к ней неприязнь.

Никакой толпы поклонников. Вообще никаких мужчин. А почему вы вдруг решили, что они должны быть?

Вы привлекательная женщина. У вас не должно быть отбоя от поклонников.

Я независимая женщина и не терплю толп поклонников вокруг меня. Я вам уже говорила, что не нуждаюсь ни в чьей помощи!

Вы сказали, что не нуждаетесь в моей помощи.

Просто вы приняли мои слова на свой счет! Когда мне требуется какая-то помощь, я нанимаю человека, а потом расплачиваюсь с ним чеком! — Она специально подчеркнула «чеком», чтобы он, упаси бог, не подумал, что она расплачивается своим телом, хотя многие мужчины предпочитали именно такую плату за услуги. В тридцать с лишком лет Нина не могла похвастать большим числом привлекательных мужчин, к которым она была привязана и с которыми ее не связывали никакие обязательства. Она была свободна, как птица, и очень радовалась этому.