Мечтатели - [16]

В этот день Степан так и не был у Петра. Погружённый в раздумье, он шёл по огороду. У мостика, соединявшего их сад с садом Блашко, он остановился. Его взор остановился на гостеприимном доме соседа, где его приняли в несчастии, окружив заботой и лаской. Это воспоминание подействовало на него подобно тому, как действует на природу весеннее солнце. Перед его глазами было милое лицо, которое с влажными от слёз глазами день и ночь склонялось над ним в дни опасности. За всё, что для него сделала Марьюшка, он ей ничем не мог ответно воздать.

Это ты, Степан? – раздался вдруг около него знакомый, милый голос.

Марьюшка поставила на землю корзину и подошла к Степану. Лицо её сияло.

– Здравствуй, Марьюшка! Что ты здесь делаешь?

– Я ищу куда-то запропавшую курицу, но это не так важно. Как, однако, случилось, что ты уже вышел на улицу?

– Мне, слава Богу, гораздо лучше. Как можно сидеть дома, если Бог нам даёт такой чудный и тёплый день?

– Да, – задумчиво проговорила Марьюшка, – я не знаю, как благодарить Бога за то, что Он исцелил тебя.

Эти слова, сказанные от всего сердца, глубоко тронули Степана.

– Господа я уже благодарил, Марьюшка, но есть ещё кто-то, кого до сих пор я не успел поблагодарить.

Кто же это? Ведь моего отца ты уже благодарил…

– А тебя?..

Степан наклонился, заглядывая в лицо девушки. Марьюшка слегка покраснела, взглянув на говорившего.

Тебе не нужно меня благодарить, Степан. Это мне следует благодарить тебя. Я должна признаться, что до твоей болезни я только умом схватывала Слово

Божие, теперь же я принимаю его всем сердцем. Если бы я жила с мирскими людьми, я бы, наверное, всё забыла. Но когда я увидела твои страдания, которые ты переносил ради Христа, и как ты умеешь прощать. только тогда я поняла веру первых мучеников. Я убедилась, что Бог был близок к тебе в час смерти, и начала молиться, прося Иисуса Христа помиловать меня и открыться мне.

– Он тебя услышал, не так ли?

– Да, Степан. Теперь я могу ответить тебе на вопрос, который ты задал мне зимой. Ты меня тогда спросил, когда я наконец буду любить Господа Иисуса. Вот тебе мой ответ: я люблю Его сегодня, буду любить завтра и, да поможет мне в этом Бог, до самой смерти. Но почему мы тут стоим? Пойдём к нам! Отец и Мишко так рады будут увидеть тебя опять у нас.

Они перешли мост.

– Почему ты молчишь? – спросила Марьюшка своего притихшего спутника.

– Знаешь, Марьюшка, у меня от счастья нет слов.

– Так ты тоже счастлив? Я думала, что только у меня такое чувство.

– У тебя тоже, Марьюшка?!

– Разве у меня нет причины радоваться, – ответила сияющая Марьюшка, – видя тебя здоровым и идущим рядом со мной? Я очень рада, что ты теперь не одинок, как осенью, когда тебя никто не понимал. Будто опять вернулось то время, когда мы были детьми. И если хоть один из нас четырёх что-то делал, то делали это – мы вместе. Я больше не удивляюсь, что ты уговаривал нас обратиться к Господу. Ты ведь знал, что мы шли в погибель, что без Христа нет спасения. А теперь так хочется говорить о Нём людям…

– Ты права, Марьюшка, – поддержал её Степан,

– и мы не будем молчать. Раньше ты не хотела, чтобы я тебя благодарил, но теперь ты не можешь мне больше в этом препятствовать. Ты сделала для меня много доброго, когда я лежал у вас при смерти. Но что это по сравнению с той радостью, которой ты приветствуешь моё возвращение к жизни? Как радостно мне знать, что есть человек, который меня понимает, и что человек этот – именно ты. Я давно уже познал любовь Христа, но сегодня она мне открылась ещё больше. Я не испытал бы подобного на земле, если б я тогда осенью умер.

– Не говори так, Степан, – качая головой, сказала Марьюшка. – Иисус Христос не мог допустить такого горя для меня.

– Разве бы ты горевала обо мне? – глядя ей в глаза, радостно спросил Степан.

Степан не дождался ответа от Марьюшки, потому что выбежавший навстречу Мишко бросился обнимать Степана. Но здесь и не нужно было слов: ответ Марьюшки можно было прочесть на её милом лице. Все трое пошли в дом, радуясь новому счастью, встрече и весне.

9. В ПУТИ

Хратский собирался на ярмарку в соседний город

П. Там он хотел продать лошадь, рассчитывая на выгодную продажу, так как был пост.

– Поручите это дело мне, – предложил Степан. – Дома я всё равно ещё не в силах много работать.

– Тебе это, сынок, будет слишком утомительно, – ответил Хратский. – Ты ещё не совсем здоров. Пожалуйста, пустите меня, мне уже гораздо лучше. С Божьей помощью я потихоньку доеду туда, а заодно и навещу тётю Прибовскую. Я её уже пять лет не видел.

Но дома боялись отпускать Степана в такой далёкий путь, хотя, с другой стороны, им не хотелось лишать его этого удовольствия.

– Да ведь ему не нужно идти пешком, – вдруг сказал Хратский. – Он может ехать на телеге. Зимой

Андрей смастерил кое-что из дерева, и эту утварь можно будет продать в городе еврею. Да и остаток кукурузы заодно может продать Степан. Всё будет хорошо.

Женщины обрадовались, а Степан обнял отца, благодаря его за заботу.

Тут пришёл Пётр Крачинский.

– Захвати и меня с собой! – попросил он Степана.

– Я там лучше смогу продать своё полотно, да мне, кстати, нужно и бумагу купить, а в П. хорошая бумага.