Мечтатель - [4]

Это было безоблачное время. Людям тогда казалось, что наступил золотой век. У человечества не было никаких проблем. Все шло так, как надо.

Я отдаю компьютеру приказ перейти в автоматический режим на предельный для него срок в десять минут, и тут же командую показать все имеющиеся материалы по двадцать четвертому веку. Он послушно ловит мои мысли и кидает в мое воображение доступные картинки.

Рывок сознания — и я стою посреди белоснежной площади, вокруг меня ходят люди в ярких, разноцветных одеждах. Рядом — зеленые живые изгороди, маленькие радуги пляшут в хрустальных брызгах фонтанов, искусственные ручьи стекают с альпийских горок, воссозданных в самом центре столицы ЕСЕГа. Европа — первая среди величайших городов мира. Какая жалость, что ты просуществовала так мало лет!

Рывок — я посреди великолепного китайского парка. В каналах журчит серебристая вода, над головой блестит ярко-голубое небо, красные пожары мостиков четко выделяются на фоне гармонично вписавшихся в пейзаж камней и зеленой травы. Седые старики сидят на лавочках, с наслаждением вдыхая чистый лесной воздух, а рядом, в каких-то пятидесяти шагах рассекают воздух стремительные автомобили и высятся громады первых километровых зданий. Азиатская Республика. У нее был свой, особенный, непередаваемый колорит. Она играла красками жизни, в ней была и мудрость веков, и бесшабашное отчаяние молодости.

Рывок — и передо мной вырастает беспредельная синь океана. Посреди нее высятся неуловимо летучие громады царственных, как древние дворцы, зданий. Океания. Место, где сумели примириться, прервать свой вечный спор две основополагающие стихии — земля и вода. Морские волны здесь не обрушивают беспричинный гнев на хмурые бастионы упрямых утесов, собираясь снести их с лица планеты. Нет! Вода плавно перетекает в голубое стекло небоскребов, вознесших свои иглы прямо посреди смелого буйства океана, объединяясь, сливаясь с ним, превращаясь в единое целое.

Рывок — я стою на чистой и прибранной набережной. Тихие волны с шуршанием плещутся о берег, закатное солнце золотит черные окна небоскребов и седые фонари магазинов. За моей спиной тянется широка аллея, по которой, не спеша, прогуливаются улыбающиеся парочки. Америка. Великая держава, лишь немногим позже Европы достигшая высшего уровня благосостояния и расцвета.

Еще один рывок. Я посреди своего кабинета, окруженный десятками экранов с трехмерными и плоскими изображениями девяти секторов великого и ничтожного слоеного пирога, называющегося просто и незамысловато — Город.

Царство техники и порока. Разврата и культуры. Знания и бессилия. Скопище уникальных парадоксов — Город. А ведь как все красиво начиналось…

Следующим шагом стало изобретение грави-контейнеров, в которые могли заливаться почти бесконечные объемы чистой энергии, а потом энергия безболезненно, нужными порциями вынималась обратно. Стали реальны межгалактические путешествия, со скоростями, близкими к скорости света.

Человечеству понадобилось двести лет, чтобы понять, что в радиусе их достижения нет ни одной планеты, доступной для колонизации. Планы по созданию искусственной атмосферы на Марсе успехом не увенчались, и после гибели научно-исследовательской станции «Марс-1» с десятью тысячами учеными и работниками на борту, туда перестали посылать корабли. Время бешеного азарта новейших открытий прошло. Началась тихая, размеренная жизнь, скрашиваемая уничтожением лесов и застройкой пустынь — людям требовалось все больше и больше места. До печального 2443 осталось еще много и много лет.

Я откинулся в кресле, уныло переводя взгляд с одного экрана на другой. Ничего интересного. Главное событие дня в виде непонятного объекта в 36 секторе уже прошло и вряд ли произойдет что-то более интересное. Хотя, кто знает? Я привык вершить историю, но все равно постоянно оглядываюсь на судьбу. Иногда она бывает благосклонна, иногда нет. Удача всегда была дамой своевольной. Сначала она может шествовать с тобой рука об руку, премило улыбаясь твоей особе, а потом, без всякой видимой причины, наградит пощечиной и покинет своего кавалера, гордо подняв голову. Так что не надо шутить с судьбой, не надо призывать ее чаще, чем положено. Один счастливый случай в день — довольно.

«Профессор Карлан!»

Мягкий и вкрадчивый голос института полоснул по усталой голове лезвием громадного меча. Я сидел за мониторами более тридцати часов, четыре обычных смены, и все никак не хотел вылазить из любимого кресла. Для меня работа давно перестала быть просто работой, она превратилась в вещь, способную дать ответы на мои вопросы, и я самоотверженно их искал, сжигая себя перед раскаленной плазмой, просекаемой тонкими лучами разогревающих лазеров.

«Да, Игнесса».

И кто надоумился дать ИИ такое странное имя? Еще один вопрос. Но он меня волнует не особенно сильно. Слишком много других, более важных.

«Профессор, вам прекрасно известно, что имя я себе выбрала сама! И чем оно вас только не устраивает? Всем нравиться».

«Я и не против. Пусть нравится. Ты по какому поводу?»

«Будто вы не знаете!»

О, боги! Кто создал это чудовище? Все остальные компьютеры как компьютеры, а эта! У нее даже характер есть. Она почти человек, так нельзя!