Мечта о Просвещении - [18]

Но больше всего, вероятно, именно материализм Гоббса со всеми вытекающими последствиями навлек на него анафему. Как и Декарт, и другие последователи «новой философии», открытой Галилеем, Гоббс рассматривал природу как машину. Но он развивал эту идею дальше, чем другие философы, и утверждал, что абсолютно все явления имеют физическую природу: «…универсум… телесен, иначе говоря, является телом и имеет измерения величины, называемые длиной, шириной и глубиной… Универсум есть все, поэтому то, что не является его частью, есть ничто и, следовательно, нигде не существует»[6]. Получалось, что не существует такой вещи, как ум, отличный от материи, или такой разновидности духа, в которую верили картезианцы. Согласно Гоббсу, человек умирает, по крайней мере временно, когда умирает его тело, и его загробная жизнь начнется только тогда, когда его тело воскреснет в день суда. Идея, иногда называемая мортализмом, имеет долгую историю в иудаизме и меньшее распространение в христианстве. Эту идею разделял даже один римский папа в XIV в., Иоанн XXII, пока коллегия кардиналов не заставила его отречься от нее. Мортализм Гоббса, вероятно, стал источником живучего слуха о том, что он в действительности не верил в загробную жизнь. Грэм Грин, писатель-католик, предположительно под влиянием католической пропаганды, писал в 1974 г., что Гоббс «отрицал возможность какого-либо сверхъестественного наказания за порок или вознаграждения за доблесть»[7]. Это не так. Во время воскрешения гоббсовский Бог получил бы достаточно возможностей для распределения посмертных наград и наказаний, хотя и с опозданием.

Гоббс был скептичен в отношении рассказов о призраках и ведьмах, и подобный скептицизм сам по себе в некоторых кругах рассматривался как доказательство неверия или по крайней мере недостаточного уважения к духовным вопросам. Отрицать нечистую силу было так же плохо, как принадлежать ей. Были и другие просвещенные мыслители, разделявшие с Гоббсом пренебрежение к историям о сверхъестественных существах, терзающих английские деревни. Однако вера в ведьм была могучей силой в те дни, возможно потому, что это были смутные времена. Около трети или более всех людей, казненных за колдовство в Англии между XV и XVIII вв., были истреблены в середине 1640-х гг. «генералом охоты на ведьм», как называл себя Мэтью Хопкинс, а также его сторонниками. Как раз тогда Гоббс работал над выводами из своей материалистической философии.

Гоббс вывел неизбежное теологическое умозаключение из своего материализма. Существует только материя, так что даже сам Бог должен быть физическим существом. Это делало Гоббса «атеистом» практически для всех, кроме него самого; для большинства людей физически существующий Бог не был Богом вообще. Вера в материального Бога — одна из редчайших ересей в христианстве. В это верил Тертуллиан (160−220), один из латинских «отцов церкви», да и ничто в Библии не противоречит такому взгляду, как указывал Гоббс в безуспешной попытке представить эту идею как приемлемую. Ранние церковные соборы никогда не выносили решения по этому вопросу, но эта идея выглядела одиозной для всех правоверных христиан как минимум с XIII в., если не раньше, и вплоть до XIX в., когда идею подхватила новая американская религия — мормонизм. Слова Библии, что человек создан по образу Божию, мормоны трактуют буквально. Их собственные священные книги утверждают, что Бог-Отец (но не Дух Святой) «имеет тело из плоти и костей, столь же осязаемое, как тело человека»[8]. Гоббс в действительности не заходил так далеко: его Бог был сотворен из слишком деликатной материи, чтобы она воспринималась человеческими органами чувств. Так считал и Лукреций, римский поэт-эпикуреец.

Возрожденный материализм, призванный усовершенствовать древнегреческую версию Демокрита и Эпикура, был одной из двух главных новаций Гоббса в философии. Другим новшеством был новый взгляд на государство. Метод Гоббса в политической философии был противоположен утопизму. Вместо того чтобы описывать идеальное общество, как это делал Платон в «Государстве», Гоббс начал с изображения ужасов беззаконного мира, в котором люди вынуждены сами защищать себя и нет «власти, способной держать всех в подчинении»[9]. В итоге, по меткому выражению Гоббса, неизбежны «вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна»[10]. Чтобы избежать этого, как говорил Гоббс, люди должны согласиться подчиниться суверенной власти, предпочтительно единоличному монарху, а не какой-либо ассамблее, и наделить ее широкими полномочиями. Что угодно другое приведет к ужасным последствиям. Власть должна быть абсолютной, то есть обладать монополией. Если же суверенитет, скажем, разделен между законодательной, исполнительной и судебной властями — что впоследствии стало считаться само собой разумеющимся в Европе и Америке, — власть ослабевает и монарх не способен остановить хаос. Гоббс так тщательно разработал теорию государства, подчеркивая принципы согласия подданных и господства права, что в нем со временем стали видеть пионера современной политической философии.