Мечта о Просвещении - [17]

Обращаясь к старой проблеме скептицизма, Декарт невольно способствовал развитию нового направления философии или, скорее, помог напомнить о старом. Ведь вопрос о том, можно ли объяснить наши убеждения, и если да, то каким образом, активно обсуждался и в эллинистические времена. Но философы всегда путешествуют сразу по нескольким направлениям, и история скептицизма в философии XVII−XVIII вв. — это не вся история того времени. Кроме того, влияние скептицизма ощущалось не только благодаря трудам Декарта. И распространялось не только на те темы, которые решил обсудить Декарт. Например, можно сказать, что революционный взгляд Спинозы на Бога и природу отражает его скептическое отношение к традиционной религии. Это было важное направление развития в философии, но не имело отношения к Декарту. И конечно, оно не имело ничего общего с теми общими вопросами познания, которые Декарт предположительно сделал главным вопросом философии. Подобные скептические головоломки утомляли Спинозу.

В любом случае различие между эмпириками и рационалистами неочевидно и сбивает с толку. Некоторые из так называемых рационалистов XVII в. проявляли больший интерес к эмпирическим наукам, чем их «эмпирические» товарищи. Лейбниц и Декарт знали об этих науках гораздо больше, нежели Локк или Юм. А Гоббс, которого обычно причисляют к эмпирикам, по сути, находился на стороне Лейбница, а не Юма, поскольку преуменьшал роль опыта в области научных знани[2].

Бэкона, как и Гоббса, историки относят к лагерю эмпириков, но сам он высмеивал «эмпирическую школу философов», за то что она «выводит еще более нелепые и невежественные суждения, чем школа… рационалистов, потому что эти суждения основаны… на узости и смутности немногих опытов»[88]. Бэкон утверждал, что в действительности есть лишь три вида философов: муравьи, пауки и пчелы. Эмпирики подобны муравьям. Они «только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно паукам, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению»[89]. Бэкон отстаивал путь пчелы: следует сочетать лучшие стороны экспериментальных и рациональных возможностей. Декарт, Гоббс, Локк, Спиноза, Лейбниц и Юм — все они стремились быть пчелами, хотя никто из них такого не говорил.

Традиционные классификации заслоняли общие для этих людей интересы и позиции. Их объединяла неудовлетворенность методами университетской схоластики и увлеченность вопросами, поднятыми новыми науками. Их в той или иной степени интересовало, как соотносятся идеи внутри человека с внешним физическим миром. И Декарту предстояло сыграть исключительно важную роль в разработке каждого пункта этой новой повестки дня, особенно последнего.

Глава 2. Малмсберийское чудовище. Гоббс

В 1646 г. Томас Гоббс преподавал математику будущему английскому королю Карлу II в Париже, где они оба скрывались от гражданской войны в Англии. Молодой принц, как говорят, считал своего учителя «одним из самых чудаковатых людей, которых он когда-либо встречал»[1]. И это далеко не худшее, что говорили о Гоббсе. «Малмсберийское чудовище», как назвал его автор одного из памфлетов[2], стал самым оклеветанным мыслителем в Британии и на протяжении почти столетия, после смерти в 1679 г. в возрасте 91 года, не имел защитников у себя на родине. Он родился на восемь лет раньше Декарта, но пережил его почти на 30 лет.

Его репутация была чуть лучше в континентальной Европе, но и там оценки Гоббса были противоречивы. Для Вольтера Гоббс был глубоким, но все равно странным[3]ю В Англии некоторые люди говорили, что Великий лондонский пожар в 1666 г. и вспышка эпидемии бубонной чумы годом ранее (описанная Даниэлем Дефо в «Дневнике чумного года») — это божья кара стране за то, что она терпит такое нечестивое чудовище. Через несколько недель после пожара парламентская комиссия приступила к «проверке таких книг, поскольку они способствуют атеизму, богохульству или нечестивости»[4]. В их число попал и самый известный трактат Гоббса «Левиафан», опубликованный в 1651 г. Гоббсу сообщали, что некоторые епископы желали его смерти.

Как Гоббс нажил себе столько врагов? Помимо его политических воззрений, о которых будет сказано ниже, его произведения содержат много провокационного. В них встречаются выпады в сторону Аристотеля и схоластики, нацеленные на университеты, что настроило многих ученых против Гоббса. Он критиковал богословов, которые, как утверждал Гоббс, заявляли, что знают о Боге больше, чем это дано простым смертным. Исследуя психологию, Гоббс показывал, что в глубине души человек эгоист, что воспринималось как пагубная доктрина, поскольку она оскорбительна для создателя и будто бы предписывает безнравственное поведение. Декарт писал, что моральные принципы Гоббса «очень плохи и весьма опасны, поскольку он полагает всех людей испорченными или же дает им повод быть такими»[5].

Гоббс также злил церковников тем, что выступал против автономии церквей, усматривая в их притязаниях на власть опасность. Гоббс настаивал, что религиозные споры должны регулироваться правителем каждой страны. Вот почему он так яростно критиковал католицизм — транснациональную религию, с папой, обладавшим властью превыше любого короля. Согласно Гоббсу, и некоторые протестантские течения также угрожали стабильности в государстве. Во-первых, они предоставляли слишком большую свободу простым верующим, подверженным опасным воззрениям и нелояльным. Во-вторых, создание церковной структуры по модели шотландских пресвитериан, соперничавшей с обычной иерархией назначаемых епископов, подрывало власть государства. Кстати, отец самого Гоббса был церковником, вспыльчивым, полуграмотным человеком, пьяницей и картежником. Его отлучили от Церкви, когда сын был еще юным, а позже он сбежал из своего прихода в северном Уилтшире после того, как избил другого церковного служителя на церковном дворе.