Мечта на вешалке - [40]

— А что же мне надо было делать? — плаксиво спросила я, понимая, что снова сделала что-то не то.

— Забрать всю стопку паспортов, сумку обтереть носовым платочком и выбросить на ближайшей свалке, а остальные загранпаспорта разбросать по всей Москве, — поделилась наилучшим вариантом возможного поведения в подобной ситуации подкованная в детективном жанре подруга.

Что уж там скрывать, в первый момент у меня в голове шевельнулась подлая мыслишка выбросить саквояж где-нибудь на помойке сразу же после того, как я извлеку из него свои документы. Но я, кудрявая и отважная, решительно прогнала гадкую мысль прочь. Благородство так и бурлило у меня в крови, как же я могла так гнусно поступить с ни в чем не повинными клиентами туристической фирмы?

Они бы, горемычные, восстанавливали свои паспорта, а я бы мучилась сознанием, что устроила им эту неприятность своими собственными руками. Кроме того, я бы все равно ни за что на свете не догадалась обтереть саквояж платочком, так что меня бы вычислили в любом случае.

— Слушай, Алиска, а ты судимая? — вывела меня из задумчивости Наталья.

Я отшатнулась от Оганезовой и пожелала ей типун на язык. Подруга не обиделась, а мрачно улыбнулась и невесело сообщила, что хоть это хорошо, значит, в архивах уголовного розыска пока еще нет моих «пальчиков». Это обнадеживает и дает нам некоторую фору.

— Значит, так, — командирским голосом провозгласила она. — Вижу, придется брать дело в свои руки. Завтра я сама поеду в «Зиг-заг» и выясню, что им про тебя известно. Заодно посмотрю на эту пронырливую Олесю.

Наташка вылезла из-за стола, где спасала сельдь под шубой, и, гремя посудой, отправилась на кухню.

— Ты чай будешь? — прокричала она из коридора.

Чаю мне не хотелось. Да и вообще кусок в горло не лез, а перед глазами все отчетливее маячил суровый призрак некомфортабельной камеры-одиночки где-нибудь в Матросской Тишине. О чем я и сообщила подруге.

— Ты бы связалась с этим со своим, с изобретателем биоклея, — жалостливо поглядывая на меня, посоветовала Наташка, прихлебывая горячий чаек. — Справочки бы навела, как там следствие продвигается. Да, кстати, статью надо сегодня написать, а то Денис Михайлович звонил, спрашивал, когда материал сдадим.

Я протяжно вздохнула и, отогнав от себя призрак темницы, взялась за телефон.

* * *

— Добрый вечер, Ефим Владимирович, — насколько могла в подобных обстоятельствах приветливо проговорила я. — Это журналистка вас беспокоит. Я вчера брала у вас интервью…

Муж убитой Кругловой обрадовался так, будто весь день только и делал, что сидел у телефона и ждал моего звонка.

— Это очень хорошо, что вы мне позвонили, — звонко проговорил он в трубку. — Я и сам хотел с вами связаться, только не знал как. Ту бумажку, на которой вы оставили свой телефон, я потерял, а как называется ваша газета, уже не помню. В общем, девушка, я хочу, чтобы вы позвонили в милицию и сказали, что приходили брать у меня интервью. Меня сегодня вызвал следователь и заявил, что сосед стуканул, будто у меня вчера была женщина, блондинка, очень похожая на ту, которую подозревают в убийстве моей жены. Я их уверял, что никого, кроме журналистки, у меня не было, а они хохотали и советовали придумать что-нибудь поостроумнее. По их мнению, я рассчитывался с исполнительницей заказа за убийство Светки. Следователь Чечулин просил ваш телефон или хотя бы сказать название того издания, откуда журналистка-то ко мне приезжала. А я, вот честное слово, ничегошеньки не помню. Ни имени вашего, ни телефона, ни названия газеты. Вы прямо сейчас позвоните Чечулину, простите, как ваше имя-отчество, я запамятовал…

Я в ужасе швырнула трубку на диван, словно она могла меня укусить. Наташка, слушавшая беседу по селекторной связи, цыкнула зубом и удрученно пробормотала:

— Н-да, фигово. Ладно, Алиска, принимайся за статью, а я что-нибудь придумаю.

И я засела. Подобрав под себя ноги, я с удобством расположилась на красном кожаном диване и начала стучать по клавишам ноутбука. «Знаете ли вы, что цветовод-любитель — увлечение отнюдь не безопасное?» — шустро выстукивала я.

Но не успела я дописать вступление, как к нам в комнату ввалились молодожены-стахановцы. Домой они вернулись почти сразу после меня, скинули перепачканные краской комбинезоны, отмылись в ванной, переоделись в спортивные костюмы и, отужинав пельменями, пришли к нам спать на красном диване. Под мышкой у Мирчи торчали два одеяла, кокетливо скрученные тубусом на манер спальных мешков. Илянка держала в руках две подушки, а плечи ее покрывала голубая простыня с дельфинами.

— Мы хотим уже на ночь устраиваться, а то нам завтра рано вставать, — покрываясь ярким румянцем, застенчиво пояснила молодая. — Не будете возражать, если мы кино немножечко посмотрим? Мы и диск свой принесли.

И жена Мирчи вынула из кармана спортивной фуфайки DVD с роскошной блондинкой, раскинувшейся на обложке в откровенной позе.

— Вы что, люди, совсем стыд потеряли? — опешила от неожиданности Наталья. — Что значит «на ночь устраиваться»? Условия договора вы выполнили? Не выполнили. Алискин паспорт принесли? Не принесли. Так о чем же может идти речь?