Мечта на вешалке - [19]

Вместо ответа я подняла голову и устремила на коллегу взгляд, исполненный немой муки. По-видимому, я слегка перестаралась, потому что Софья Петровна подскочила со стула и, не дожидаясь, когда высохнут ногти, кинулась к чайнику. Плеснув в чашку с окаменевшими чаинками на дне водицы, она торопливо устремилась к дверному косяку, у которого я умирала от горя. В вытянутой руке коллега несла мне попить и торопливо приговаривала что-то утешительное про то, что практически любые болезни сейчас лечатся, главное — не запускать.

Я согласно покивала головой и, хлебнув из чашки водицы, чтобы сделать ей приятное, доверительно сообщила, что вот как раз у Варьки-то ветрянка и запущенная.

— Ну, надо же, как твою Варвару угораздило, во взрослом возрасте ветрянкой заболеть! — с видимым облегчением вздохнула сердобольная женщина. — А я-то уж невесть что подумала…

— Ага, а знаете, какие рубцы могут остаться от ветрянки на лице, если не мазать специальной мазью? — тут же обиделась я на недостаточное внимание к моей проблеме.

— Да ну, брось ты, — заулыбалась Софья Петровна. — Пусть волдыри зеленочкой погуще намажет и не расчесывает, как бы ни чесалось. Неделька-полторы — и все пройдет.

— Она все равно расчешет, можете не сомневаться, — зловеще сказала я, добавляя в голос трагизма. — Представляете — молодая женщина, и все лицо в безобразных шрамах! Вот ужас-то! Если бы у меня только были деньги на специальную мазь…

— А что за мазь? — заинтересовалась собеседница, которая все это время доверчиво слушала мои враки, сокрушенно покачивая головой.

— Я в Интернете это средство нашла, пишут — мазь просто волшебная, — продолжала фантазировать я. — Снимет зуд и отечность, а главное — волдыри без следа проходят за сутки! И никаких рубцов не остается. Но дорогая — жуть.

— Так, может, жулики, — засомневалась старейшая журналистка.

Софья Петровна не доверяла Интернету, я давно это заметила.

— Ничего и не жулики, — принялась разубеждать ее я. — Я в прошлом месяце клей для обуви у них купила. Подметка приклеилась просто намертво. Так что и с мазью от ветрянки наверняка все по правде. Вот если бы у меня были деньги…

— А сколько тебе не хватает? — участливо заглянула мне в глаза отзывчивая коллега.

— Да ну, мне как-то неловко…

Я тут же принялась для виду кокетничать, в душе ликуя от радости.

— Всего-то и не хватает каких-то десяти тысяч…

У моей доброй сотрудницы отвисла челюсть. Софья Петровна изумленно воззрилась на меня, словно я сказала что-то в высшей степени неприличное.

— Сколько? — шепотом переспросила она, лишь только к ней вернулся дар речи.

— Ну, дайте хотя бы семь… — взяла я себя в руки.

— Семь не могу, а вот пять тысяч до завтра дам, — решилась моя собеседница, роясь в сумочке. — Ну надо же, до чего барыги обнаглели, — причитала она, кидая жалостливые взгляды в мою сторону. — Столько отвалить за какую-то мазь!

Недостающие деньги я заняла у Ленки. Подруга приехала на работу с получасовым опозданием и сразу заявилась в курилку, костеря на чем свет стоит пронырливых бабенок, которые прутся с утра пораньше в магазины и покупают чужие диваны.

Я была с ней целиком и полностью согласна, особенно когда Синицына доставала из портмоне недостающую мне сумму. Но, уже протягивая купюры, Ленка вдруг насторожилась и пытливо заглянула мне в лицо.

— Слушай, Алисик, а зачем тебе денежки? — подозрительно спросила она.

— На лекарство больной сестре, — без запинки выпалила я, для большей достоверности поворачиваясь к Софье Петровне, которая очень кстати тоже оказалась в пропахших дымом редакционных кулуарах.

— А не на диванчик ли, часом?

При этих словах в глазах Синицыной мелькнуло понимание человеческой натуры вообще и моей персоны в частности.

— Да нет, ну что ты, — стала отнекиваться я. — Варвара заболела, я же тебе говорю. Ветрянка в острой форме.

— Ну, смотри, Алисик, — протянула Ленка. — Если узнаю, что ты мне наврала, здороваться с тобой перестану…

— Ленк, да ты что, когда это я тебе врала? — выкрикнула я, скрываясь за дверью. — Спасибо, Ленусик, отдам с получки…

Как я буду раздавать долги, меня совершенно не заботило. Все время я как-то выкручивалась. Брала одни кредиты, гасила ими другие. И в общем-то неплохо себя чувствовала.

Если вы смотрели когда-нибудь мультфильм «Ограбление по…», то помните, наверное, как Марио шел грабить банк. Отчего-то мне казалось, что вот так вот и меня внесут на руках в некое хранилище денег, набьют ассигнациями если не штаны, то хотя бы полиэтиленовые пакеты, и я двинусь в обратный путь, по дороге щедрой рукой оделяя своих кредиторов банковскими билетами. Ведь у гламурных красоток из глянцевых журналов по-другому и быть не может.

Расплатившись за диван и оформив доставку на вечер, я пересчитала оставшуюся наличность. Получилось триста десять рублей семнадцать копеек. И на эту сумму я должна прожить до следующей зарплаты. Подумаешь, проблема! Перестану завтракать, да и дело с концом. Буду пить кофе с утра до вечера. Даже здорово получится — сброшу килограмчик-другой, стану стройная, как кипарис, и, может быть, тогда влезу в те клевые брючки от «Дольче-Габбана», которые я купила по случаю в ЦУМе и которые самым подлым образом оказались мне малы на два размера.