Мечта для нас - [57]

Я встала.

– Пока, Кромвель.

Юноша поднялся и зашагал следом за мной во двор. Я ждала, что он весь ощетинится и скорчит свою обычную недовольную гримасу, но он выглядел полностью расслабленным. Никогда не видела его таким спокойным, и это смущало меня все больше и больше. Наконец я подошла к аудитории, где у меня должно было быть следующее занятие, и Кромвель кивнул мне на прощание. Покачав головой, я смотрела ему вслед и гадала, что все это значит. Он не сказал мне ни слова с тех пор, как сел рядом, если не считать приветствия. Но его нога прижималась к моей, отчего по коже у меня пробегали мурашки. И его рука то и дело задевала мою. Меня терзали смешанные чувства, я не понимала, что между нами происходит. Кромвель больше не смотрел на меня как на своего персонального врага, и это было очень непривычно. Вообще-то теперь он вел себя со мной почти по-доброму, и я никак не могла в это поверить.

Вот только от его скупой улыбки сердце так и пело.

После дневных занятий я отправилась в кафетерий. Истон уже сидел за нашим столиком. Я взяла себе салат и подошла к брату – тот, как обычно, набрал столько еды, что хватило бы на маленькую армию.

– Тебе не мало, Истон? – пошутила я.

Брат почесал нос.

– Не-а. Как раз подумывал пойти, взять добавки. – Он посмотрел куда-то поверх моего плеча, и улыбка сбежала с его лица. – Какого черта? – пробормотал он.

Я проследила за его взглядом и почувствовала, как рот непроизвольно приоткрывается.

В дверях стоял Кромвель и осматривал кафешку. Заметив нас, он направился прямиком к столику. В кои-то веки мое сердце забилось ровно: в такт шагам Кромвеля.

Он сел рядом с нами, достал из кармана несколько шоколадных батончиков, названия которых я видела впервые, открыл один и принялся жевать. Истон поглядел на меня, потом снова на Кромвеля.

– Заблудился, Дин?

Кромвель прикончил первый батончик и распечатал следующий, глянул на Истона, скользнул взглядом по моему лицу.

– Нет.

Истон продолжил есть, поглядывая на Кромвеля взглядом ученого, наблюдающего за ходом смелого научного эксперимента.

– Ты ведь знаешь, что находишься в кафетерии, да?

Кромвель выгнул бровь и насмешливо поглядел на Истона. Тот рассмеялся и указал на шоколадные батончики.

– И ты в курсе, что здесь подают еду?

Кромвель откинулся на спинку стула и окинул кафешку скучающим взглядом.

– Мне и этого хватит.

Он открыл последний батончик.

Я погоняла листик салата по тарелке.

– Итак, – продолжал Истон. – Как продвигается ваш проект?

Ответом ему было молчание.

– Никак, – наконец сказала я. – Мы больше не партнеры.

Не такой уж я робкий человек, и меня не так-то легко запугать, но события субботнего вечера затуманили мой разум, начисто лишили меня способности говорить о Кромвеле.

Почему он пришел в кафетерий? Зачем сел рядом со мной на занятии и при этом не сказал мне ни слова, не считая моей фамилии?

Истон ожег Кромвеля гневным взглядом.

– Что ты натворил?

Кромвель выдержал взгляд Истона, ни один мускул не дрогнул у него на лице. Истон всегда сыпал шутками, неизменно пребывал в хорошем настроении, вот только у него была и другая сторона, о которой люди не знали. Особенно если дело касалось меня.

На скулах Кромвеля шевельнулись желваки. Я поспешно накрыла руку брата ладонью.

– Ничего не случилось, Истон. Профессор Льюис увидел, что наша совместная работа не приносит значимого результата, и решил, что по отдельности мы скорее преуспеем. Только и всего.

Истон прищурился и подозрительно поглядел на меня, а потом на Кромвеля.

– Точно?

– Да, – ответила я.

Брат широко улыбнулся.

– Тогда все в порядке. – Он дернул подбородком, указывая на меня. – Электронная музыка не по тебе, а, сестренка?

Я рассмеялась:

– Ну, не так чтобы очень.

– Бонни просто ее не понимает.

Я повернулась к Кромвелю – он наконец посмотрел на меня.

– Просто я не рассматриваю ее в качестве музыкального жанра.

– А зря, – спокойно возразил Кромвель. – Все дело в том, что никто не показал тебе все достоинства электронной музыки.

Голос его оставался спокойным, но синие глаза горели оживлением.

– Я слушала твою музыку, – парировала я.

Уголок его рта пополз вверх, и в груди у меня разлилось тепло.

– Невнимательно.

Я нахмурилась.

– Мне нужно пирожное, – объявил Истон. Он поглядывал на нас с подозрением, словно мы обсуждали какую-то шутку, смысл которой от него ускользал. – Не убейте друг друга, пока меня не будет, хорошо, ребятишки?

– Постараемся, – пообещала я.

Брат ушел, и над нашим столиком повисло молчание. Кромвель смотрел в окно, я рассматривала обертки из-под его шоколадных батончиков.

– Вижу, посылка от твоей мамы все-таки пришла?

Кромвель кивнул, потом отломил квадратик от шоколадки, которую поглощал в данный момент, и протянул мне.

– Я… не ем нездоровую пищу.

Я почувствовала, что краснею. Отказ прозвучал глупо.

Кромвель пожал плечами и отправил кусочек шоколада в рот.

– Тебе стоит попробовать хоть немного пожить, Фаррадей.

Я слабо улыбнулась:

– Я пытаюсь.

Не знаю, что он прочитал на моем лице, мне даже захотелось спросить – пусть скажет, что думает обо мне. Или пусть хотя бы вспомнит субботнюю ночь. Но тут вернулся Истон с шоколадным пирожным на тарелке, и Кромвель встал со словами: